Сельджуки в Грузии

Ильга Мехти

Прошлой весной нас так заинтриговала сельджукская Грузия, что мы, осмотрев Владикавказ, с острым интересом двинулись через горный перевал в Тбилиси в такую погоду, какую испытал Михаил Юрьевич Лермонтов и отразил в стихотворении «Тамара»:

«Лишь Терек в теснине Дарьяла,

Гремя, нарушал тишину;

Волна на волну набегала,

Волна погоняла волну».

Так случилось и с нами — небо будто прорвало. Как же по этим кручам на своих скакунах по бездорожью пробирались степняки-сельджуки в свои владения — в Грузию? Оказалось, при нашем углубленном знакомстве с исследованиями на эту тему в Национальной библиотеке Грузии, они, действительно, очень любили эту горную страну. Бывшие кочевники, они смогли создать одну из процветающих столиц империи сельджуков, однако всегда считали города тюрьмой, как оповещают нас древние грузинские хроникеры, о которых говорится в исследованиях востоковеда Нодара Нестеровича Шенгелия «Грузинские историки XI—XIII вв. о сельджуках». Автор уверен, что, когда древние свидетели характеризуют сельджукских султанов или же связанные с их деятельностью явления, они обнаруживают большую эрудицию, лаконично развертывая перед читателем подлинную картину эпохи. Они называют места, где сельджуки проводили зиму: «Притягательны и необходимы были для сельджуков закавказские луга как кочевые становища и пастбища». Ученый подробно и наглядно рассказывает о том, как сельджукские племена располагались на тучных пастбищах вместе со своими кибитками и скотом: «И никто не волен был запретить им селиться, где вздумается, даже сам султан». Многие те привычки и пристрастия сельджуки сохранили со времен своей кочевой жизни, однако они корректировали их в соответствии с основными принципами Ислама и обогатили их за счет перенятого у завоеванных народов. Кое-что сельджуки позаимствовали и в Грузии. Сочетанием столь разных элементов и объясняется удивительно своеобразный и характерный только для сельджуков образ жизни.

Востоковед Н. Н. Шенгелия раскрывает в своем исследовании, как летописцы описывали походы Алп-Арслана на Грузию: «Он появился в Грузии неожиданно и за один месяц грабительское войско разорило ее большую часть». Летописец описывает и битву сельджуков с грузинами под Ахал-Калаки. Далее рассказывает о взаимоотношениях Алп-Арслана и грузинского царя Баграта. По его словам, «султан отрядил посла к царю грузинскому и попросил отдать ему в жены его племянницу. А сам пошел и захватил город…».

Три года спустя Алп-Арслан опять вторгся в Грузию и подступил к Эрет-Кахети. Кахетинский царь Ахсартан заявил о своей покорности и обязался платить харадж (в странах ислама это государственный налог с иноверцев за пользование землей и другой собственностью). Потом султан направился к центру Картли и требовал уплаты хараджа, а взамен обещал стране мир. Историк отмечает, что султан посылал к царю Грузии своих людей с пышными дарами и подношениями и при этом тоже требовал от него уплаты хараджа. «Царь Баграт со своей стороны не скупился на подарки, но платить харадж отказывался».

В горных ущельях Закавказья сельджукские воины каждую весну проходили тяжелую и сложную подготовку в специальных школах, в которых, как пишет исследователь, большое внимание уделялось превращению их в отличных конников. В основе обучения лежали овладение мастерством стрельбы из лука и тренировка преодоления препятствий. Поощрялись развивающие ловкость игры, которые спустя века еще долго использовали для тренинга туркменские джигиты. Новая военная организация стала основным фактором успехов их завоевательной политики на Ближнем и Среднем Востоке.

Сельджукский султанат в основном сложился на территории Ирана и Южного Закавказья в 1040—1050-х годах. А когда византийская армия, возглавляемая императором Романом IV Диогеном, пыталась атаковать сельджукские аванпосты у озера Ван, в битве при Манцикерте (1071) император был не только разбит Алп Арсланом, но и попал в плен. Позже каждый сельджук в Малой Азии утверждал об участии своего предка в этом важном сражении. Византия – прежде богатая и сильная империя с самобытной тысячелетней культурой уже была не в силах сдержать натиск сельджуков. Исходя из этого, грузинский царский двор логически должен был оказать всевозможную поддержку империи, дабы не допустить дальнейшего усиления позиций Сельджукского султаната. Однако, как выясняется, накануне Манцикертского сражения между царем Багратом и султаном Алп Арсланом, как ни странно, установились весьма дружественные отношения, а грузинские хроникеры писали, что Манцикертское сражение совершенно справедливо признано переломным этапом «не только в истории Ближнего Востока, но в определенной мере и с точки зрения всемирной истории». С этого времени Византийская империя уже была не в силах сдержать натиск сельджуков. Был открыт путь для поселения тюрок в Малой Азии. Эпизодические набеги сельджуков на азиатские владения Византии переросли в массовое вторжение. 

Принято считать, что грузино-сельджукские взаимоотношения — это одно сплошное непрекращающееся военное противостояние. Однако это не совсем так: даже в пору перманентных военных столкновений иногда все же наступали времена относительного затишья. Более того, бывали случаи, когда грузинские и сельджукские правители находили общий язык и в определенной степени даже согласовывали свои действия на международной арене. Автор упомянутого исследования «Грузинские историки XI—XIII вв. о сельджуках» обстоятельно останавливается на поездке в Исфахан к Мелик-шаху грузинского царя Георгия II с просьбой его явить милосердие и с обещаниями платить харадж и быть в дружеских взаимоотношениях: «Грузинский летописец явно относится к Меликшаху с большой симпатией, по-видимому, одобряет его большие государственные преобразования, поддерживает его стремление к централизации власти, и считает энергичным и высокоодаренным государственным деятелем, восхищается его качествами, описывает его внешность, черты характера. По его словам, Меликшах был очень привлекателен на вид, справедлив и милосерден. Автор подчеркивает его терпимость по отношению к христианам, замечает, что он был совершенно незлобив. Он добавляет, что этот государственный деятель обладал еще множеством других добродетелей».

Завоевание новых земель и народов привело к смешанным бракам между сельджуками и местным населением, причём подобный процесс шёл также на самом высоком государственном уровне. Кстати, царь Грузии выполнил просьбу султана Алп-Арслана, о которой мы упомянули ранее — царь все же выдал за него дочь своей сестры. Из исследования Н.Н. Шенгелия: «Это касается, кстати, и договоренности между Багратом IV и Алп-Арсланом о выдаче замуж за султана племянницы грузинского царя (а не дочери, как пишет арабский автор ал-Бундари), которую вряд ли следует рассматривать как уступку Баграта IV. Наоборот, нам кажется, что этот брак был определенным дипломатическим успехом Баграта, так как способствовал дальнейшему упрочению его позиций на Кавказе». Известно, что султан Алп-Арслан был женат как минимум дважды. Среди его жен были вдова его дяди, высокородная Ака-хатун, а второй, как мы теперь выяснили, была грузинка, племянница Баграта IV, которая позже, уже овдовев, вышла замуж за визиря Низам аль-Мулька. Это было неукоснительное следование тюркским обычаям сельджуков — все вдовы султанов, независимо от их религиозной или национальной принадлежности, должны выходить замуж за министра-администратора покойного султана.

Почему-то, когда говорят о сельджукско-грузинских браках, то некоторые первым делом вспоминают легенды о грузинской царице Тамаре и даже героиню стихотворения «Тамара» М.Ю. Лермонтова, которое было вдохновлено лишь мифом о египетской царице Клеопатре. А реальная грузинская царица Тамара была первым браком замужем за христианином Юрием Боголюбским. Потому, чтобы не путать, проведем ревизию грузинских царственных особ. У великой грузинской царицы Тамары уже от другого ее мужа – осетина Давид-Сослана – была дочь Русудан. Она тоже правила Грузией, а в 1224 году вышла замуж за сельджукского принца Гиас ад-Дина (внука султана Клыч-Арслана II), который принял христианство с именем Дмитрий. Овдовев, царица тоже по обычаю сельджуков вышла замуж за визиря Шанс ад-дин Исфагани.

Дочь царицы Русудан приняла по наследству имя бабки. Вот эта царица Тамара вышла замуж за сельджука — султана Кей-Хосрова II, когда тот был еще принцем. Тамара приняла ислам и стала ученицей великого Джалаладдина Руми, персидского поэта-суфия 13 века. Ее прозвали Гюрджю-хатун – «Грузинская госпожа». Султан любил свою жену настолько, что чеканил дихремы, где Солнце символизировало Гюрджю-хатун, а лев – его самого.