К 150-летию захвата Хивинского ханства

Ильга Мехти

Легенды зафиксировали сюжеты о том, что если люди жили неправедно, то боги карали их всех. Потом цари сами стали вершить судьбами других государств, которые, дескать, живут не по их понятиям и не по их повелению. Мы знаем много тому примеров из истории Туркменистана. Но вот подоспел еще один «юбилей», и тоже такого же печального события. 150 лет назад Хивинское ханство перешло под протекторат Российской империи. В последней четверти XIX века в захвате чужой земли только потому, что это им очень захотелось, не видели ничего дурного, впрочем, как и сейчас.

А туркмены-мятежники и в тех сражениях показали, что они могли стойко защищать свою свободу.

В 1865 году Ташкент был захвачен русскими войсками, присоединен к Российской империи, которая установила там свое управление. А к 1870-м годам империя покорила еще Бухарский эмират и Кокандское ханство. Появился выгодный плацдарм для укрепления российского влияния в Средней Азии. Теперь оставался лишь вопросом времени захват Хивинского ханства, сохранявшего еще независимость. Все остальное уже представляло собой Туркестанское генерал-губернаторство с генерал-адъютантом Константином фон Кауфманом во главе.

Теперь к военному походу на Хивинское ханство Россия готовилась предусмотрительно тщательно. В памяти все еще было поражение отряда под командованием А. Бековича-Черкасского в 1717 году. Тогда хивинский хан уговорил посланца Петра разделить отряд, а самого заманил к себе в лагерь. Закончилось все очень трагично: русское войско было разбито и взято в плен, а сам Бекович-Черкасский казнен у озера Порсу (сегодня это Дашогузский велаят – район Туркменистана).

Помнили все и безуспешную попытку войск под руководством В. А. Перовского, оренбургского военного губернатора и, позднее, генерал-губернатора, руководителя знаменитого похода в Хиву 1839–1840 годах. Тогда тоже конечной целью была Индия. По свидетельствам источников, чтобы достичь границ Хивинского ханства подготовка велась должным образом. Кроме оружия и боеприпасов, огромное внимание было уделено быту войска. «Полушубки были сделаны из джибаги, т. е. из сваленной бараньей шерсти. Подштанники также были на киргизской шерсти и туго простеганы; шаровары, сшитые из толстого и черного сукна». Однако уже с первых недель Хивинского похода возникли трудности. Овечья шерсть грела, но быстро сваливалась в неровный войлок. Шинели не налезали на полушубки, шаровары не влезали в узкие голенища сапог. В условиях той экспедиции «хорошими были лишь шапки». Степь, плато Устюрт плюс жесточайшие погодные условия зимы довершили свое пагубное дело для российских солдат. Как отмечали офицеры, простудившиеся солдаты «идут в лазарет, а оттуда дня через три “на выписку”, в могилу». К концу XVIII века Россия не продвинулась вперед к своей мечте ни на йоту. Хивинское ханство стало главной препоной для успешного продвижения русских в Индию, а к первой половине XIX века и преградой для установления российского влияния в регионе.

Хива противилась долгосрочному экономическому сотрудничеству с Россией, стараясь сохранить свои права на рынке восточных товаров. Да и восточный менталитет не позволял рассматривать Россию как союзника, а лишь как соседа для извлечения выгоды.

Даже, когда было ясно, что Хива ничего не может противопоставить России в военной мощи, империя не торопилась начинать активную экспансию, так как ситуация в данном регионе обострилась из-за появления новой силы— Англии, имеющей тоже притязания на данный регион, которая не безосновательно опасалась выхода России к Индийскому океану.

Потому в России учредили новый комитет «для всех вообще азиатских дел», цель которого была внушить, что под защитой России Хива станет «охранным караулом всех торговых путей из России в Азию и центром всей азиатской торговли». Но хивинский хан, избегая открытой конфронтации, довольно ловко избегал и дружбы, что вполне оправданно — не хотел ставить под угрозу свое влияние на азиатских рынках. Умело лавируя долгие годы, ханство не желало становиться сырьевой базой для России.

Пустыня, степь, отсутствие источников питьевой воды на подступах к Хиве делали ее неприступной. Это обстоятельство отразилось на менталитете хивинцев, характерной чертой которого являлась более независимая позиция во внешней политике по отношению к своим соседям. А тут случилось непредвиденное — поражение в Крымской войне. Последствия для России были менее тяжелыми, чем можно было ожидать. Главная из них – запрет на проход через черноморские проливы и обладание военной флотилией и укреплениями на Черном море. Решено было временно отказаться от активной политики на Балканах и Ближнем Востоке и уделить внимание укреплению своих позиций в Средней Азии. Потому смелая идея Петра Великого повернуть Амударью в Каспийское море и проложить водный путь через всю Среднюю Азию, ради воплощения которой отдали жизнь Бекович и его сподвижники, вновь спустя полтора века овладела умами русских купцов и политиков.

В апреле 1869 года эта идея обсуждалась на специальном заседании Общества для содействия русской промышленности и торговле. Мнение сторонников создания российского форпоста на восточном берегу в среде государственных мужей совпало с желаниями предпринимателей. Потому в конце 1869 года на восточном берегу Каспийского моря генерал Н. Столетов основал форт Красноводск для исследования края и путей в Хиву, а также военной поддержки Туркестанского генерал-губернаторства. Русские коммерсанты и воинство уже подсчитывали барыши от приобретения Хивы: Россия выиграла бы ежегодно до миллиона рублей, может быть установлен торг прямо с Индией. А если подтвердятся известия о хивинских богатых рудниках золотых и серебряных, то какой источник богатства доставило бы России овладение Хивою!

Новый поход на вожделенную Хиву с точки зрения логистики был организован грамотно. Четыре отряда вышли из Ташкента, Оренбурга, Мангышлака и Красноводска, никаких шансов Хиве не оставляя. Даже то, что Красноводский отряд до места назначения так и не дошел и во взятии Хивы участия не принимал, уже не имело никакого значения. Во-первых, отлично справились и без него. Во-вторых, солдат полковника Василия Маркозова остановил не противник. С ним-то полковник управился отлично, вдребезги разбив туркмен у колодца Игды. Но дальнейшее продвижение уперлось в полное отсутствие колодцев. И полковник счел за благо вернуться обратно.

Непосредственный участник похода, американский репортер Януарий Алоизий Мак-Гахан, сопровождавший отряд Кауфмана писал об отряде подполковника Скобелева. «Дисциплина войск была превосходна. Хотя жажда доводила людей почти до безумия, ни один солдат до выдачи на то позволения не вышел из рядов, когда проходили берегом Сардаба-Куль, маленького озера неподалеку от реки, о котором я уже упоминал в рассказе о личных своих приключениях. Генерал Кауфман говорил о своих солдатах чуть не со слезами на глазах. По его словам, никакой другой солдат в целом мире не вынес бы того, чему русский солдат подвергся в этом походе».

А вот хивинцы Мак-Гахану совсем не понравились: «Они все по большей части были среднего роста, худые и мускулистые, с длинными черными бородами и каким-то злым выражением в лицах. Их костюм кажется мне самым безобразным и неудобным из всех, какие я видал до сих пор. Одной шапки такого веса достаточно чтобы затормозить деятельность самой светлой головы; при виде этих чудовищных головных уборов отсталость их цивилизации стала мне вполне понятна».

И это про цивилизацию Хорезм, где в IX—XII веках, кроме множества исламских учебных заведений, успешно действовали крупные центры науки: астрономии, математики, медицины, химии. «Домом мудрости» руководил выходец из Хорезма Мухаммад-аль-Хорезми. Уже в IX веке его фундаментальные труды по математике, географии, геодезии были известны в Европе и не утратили своего значения до наших дней. Огромное научное наследие оставили Аль-Бируни и другие ученые, чьи имена также связаны с Хорезмом. В Хиве родился известный как Наджм ад-дин аль-Кубра— мистик и богослов, суфийский шейх и поэт.

Да кому тогда было важно знать, что Мухаммад Рахим-хан II, который был последним независимым ханом Хорезма. был просвещенным монархом, известным поэтом и композитором. При его дворе поэтическим творчеством начали заниматься десятки интеллектуалов. Хан возглавлял их, и даже сам писал стихи под поэтическим псевдонимом Фируз. Об этом хане положительно отзывался посетивший хивинский дворец в 1908 году ученый-тюрколог А.Н.Самойлович: «Ныне ханствующий Сеид-Мухаммед-Рахим II — просвещенный покровитель хивинской науки и искусства, проявил полную готовность содействовать научному изучению его страны и открыл мне доступ также и к своим собственным, личным книжным сокровищам».

В середине мая 1873 года основные имперские войска достигли Хивы. Первая атака защитниками города была отбита. В этой битве обе стороны понесли ощутимые потери. Подступившие к Хиве войска К.П. Кауфмана начали осаду. Однако и в этот раз царским войскам не удалось занять город. Ворота Хазараспа были открыты врагу 29 мая 1873 года. Однако со взятием Хивы боевые действия не закончились. Туркменские племена отказывались подчиняться России. Для наказания непокорных К. П. Кауфман выслал 2 отряда, которые настигли туркмен 14—15 июня у Кокчука и разбили их. Потери туркмен составили более 2000 убитыми, было сожжено 14 селений. Потому те, кому не нужна была Россия с ее хищными планами, во всех затаенных углах призывали к мести: «Газават!».

Сопротивление туркмен лишало захватчиков радости от кровавой победы.

Среди восставших туркмен разных племен наиболее многочисленными были йомуды. Участник похода Е. Саранчов писал: «Племя это, привыкшее к разбоям и грабежам, не имело никакого понятия о том, что значит повиноваться кому бы то ни было, а в том числе своему номинальному властителю – хану. Последний, напротив, сам находился под сильным влиянием туркмен – главных представителей военной силы в ханстве, которые в каждую данную минуту могли лишить его власти». Генерал К. П. фон Кауфман отправил карательный отряд к туркменам с требованием контрибуции, от выплаты которой они отказались после переговоров со старейшинами. Только в начале августа войска генерал-майора Головачева вернулись из рейда, жестоко расправившись с мятежными племенами.

Хива была взята российскими войсками 10 июня 1873 года. Эти земли вошли в состав Амударьинского отдела Сырдарьинской области Туркестанского края. С рабовладением в регионе было покончено. Позиция империи в изложении генерала Кауфмана по этому вопросу была проста и лаконична: «Наше достоинство не допускает невольничества и торга людьми в стране, занятой нашими войсками». И это в России, где крепостничество, официально подтвержденное Соборным уложением в 1649 году, а отменено лишь в 1861 году, рабство в неподвластном им государстве, послужило уважительной причиной для захвата его с оружием в руках. Однако по этому вопросу есть еще и интересное исследование. Оно сохранилось в журнале Нива. (1873. № 30. С. 465–470).

Статья М.Михайлова «Голос хивинских пленных» — уникальный исторический источник. В ней показан среднестатистический портрет тех русских, татар и прочих, плененных хивинцами, которые вынуждены были остаться жить в их крепости. Рассказано об условиях их содержания, а также об их общественном положении и социальном статусе. На основании этих исследований автор статьи делает вывод: условия содержания пленных являлись вполне сносными: «После некоторого времени пребывания там (хивинцы) дают пленнику возможность обзавестись самому хозяйством; он получает для землепашества быка, а для посева достаточное количество семян. Всякий по трудам своим приобретает прибыль, а некоторые и совсем обжились, завелись семействами и живут с большим довольством, особенно из казанских татар. …В Хиве же у себя дома они добродушны, и нам житье было свободное. На праздник воскресенья хозяин мой отпускал меня к своим русским; принесу ему подарок десяток яиц – и освободит дня на два».

Словом, Российская империя была уверена, что у нее есть основания для применения силы, и еще довольно-таки весомое — Хива понимает исключительно язык силы.

Сообщение о взятии Хивы появилось в российской периодической печати 16 июня: «Войска Оренбургского, Кавказского и Туркестанского округов, мужественно и честно одолев неимоверные трудности, поставляемые природой на тысячеверстных пространствах, которые каждому из них пришлось совершить, храбро и молодецки отразили все попытки неприятеля заградить им путь к цели движения – к городу Хиве, и, разбив на всех пунктах туркменские и хивинские скопища, торжественно вошли и заняли, 29 мая, павшую перед ними столицу ханства. 30 мая, в годовщину рождения императора Петра Великого, в войсках отслужено молебствие за здравие Государя Императора и панихида на упокой Петра и сподвижников, убиенных в войне с Хивой».

Отряд подполковника Михаила Скобелева, которому еще только предстояло стать «Белым генералом», и «кровавым» — при захвате Геокдепинской крепости, последней вольной крепости Средней Азии, взял ханский дворец. Когда ханствующий Мухаммад Рахим II вернулся во дворец, он объявил о капитуляции. Беспорядки, вызванные военными действиями, постепенно стихали. Именем императора генерал Кауфман объявил также всему населению ханства милосердие. Вскоре для переговоров создали совет-диван с участием хивинских и российских чиновников. 12 августа недалеко от Хивы в Гендемианском саду – загородной резиденции хана, Российская империя и Хивинское ханство заключили знаменитый Гендемианский мирный договор, в соответствии с которым хан обязывался отказаться от самостоятельной внешней политики, не предпринимать никаких военных действий без ведома и разрешения русских властей, передать территорию ханства на правом берегу реки Амударья России, обеспечить беспошлинный провоз товаров и торговлю на территории ханства, уничтожить рабство и работорговлю, выплатить контрибуцию в размере 2,2 млн рублей с рассрочкой в 20 лет . По мнению историка С. В. Жуковского, «с занятием Хивы ханство не было присоединено окончательно к России, как одна из ее составных частей». Хан по-прежнему представлял верховную власть в ханстве, но, несмотря на это, лишался права самостоятельно вести не только внешние сношения, но и внутренние дела. Консультации с русской администрацией в регионе являлись обязательными для хана, а надзор за порядком и спокойствием в ханстве возложили на начальника образованного Амударьинского отдела, выступавшего посредником между ханом и туркестанским генерал-губернатором.

Генерал Скобелев думал о будущей войне с Германией, но не успел проявить себя там, так как пережил убитых им в Геокдепе лишь на полтора года. Скончался в весьма неприглядном виде в московской гостинице в возрасте 39 лет. Россия горевала. Одному из строящихся на Каспийском море судов дали имя «Генерал Скобелев». Андижан, разбитый под руководством генерала, стал называться Скобелев. В Спасском – рязанском имении Скобелевых одной могилой стало больше. За гробом полководца шел конь Геокдепе в траурной попоне. В 1917 году окрестные крестьяне разорили имение.

Константин Петрович фон Кауфман —российский военный деятель, руководивший завоеванием и колонизацией регионов Средней Азии, оставил завещание: «Прошу похоронить меня здесь (т. е. в Ташкенте), чтобы каждый знал, что здесь настоящая русская земля, в которой не стыдно лежать русскому человеку». Умер в 1882 году. Был похоронен на площади Ташкента. Перезахоронили в Ташкентском военном Спасо-Преображенском соборе, который взорвали в 1935 году по решению советских органов власти.

Можно по-разному относиться к периоду, когда современная Центральная Азия находилась в составе Российской империи, а впоследствии была частью СССР, но то, что это во многом определило и до сих пор определяет нелегкую судьбу народов этого региона, наверное, ни у кого не вызывает сомнений.