Мандрагора для науки. Возвращение к теме

Ильга Мехти

Она засиделась уже до полуночи. А я нервничала, не зная, что еще сделать. Машинально выключила кондиционер. Веранду тут же захватила ночная духота. Надеясь на прохладу, я все же прильнула к окну и нашла успокоение — стала считать пролетающие самолеты. Один, два, … уже третий! Но гостье все было нипочем, она пила помаленьку чай, и, вытирая обильный пот, вела пустые разговоры и жаловалась на такую же ее пустую жизнь.

Из прохладной комнаты высунул нос родственник и вежливо спросил:

— А у этой женщины есть муж? Уже поздно, он, вероятно, ее давно ждет.

— В том-то и дело, — тихо, но с досадой сказала я, — Не ждет! — И затворила дверь в блаженную прохладу.

Муж моей засидевшейся гостьи уже месяц, как покинул ее, ушел к другой. И теперь у одинокой женщины осталась надежда только на меня. Точнее на корешок мандрагоры, маленький совсем, но очень по форме похожий на фигурку человека. Мне подарил его один знакомый из Нохура. Летом моя мандрагора спала, так как у нее по генетической памяти был период покоя. По осени я собиралась закопать его ведро с землей, в феврале надеялась уже на  цветение. Читала, что в это время появится омерзительный запах сероводорода. Зато в марте-апреле уже начнут созревать глянцевые оранжевые плоды, они-то будут приятно пахнуть яблоками. Может, из-за этого запаха и цвета называли мандрагору золотым яблоком. Если верить мифам про возвращение после ледникового периода на родину скандинавского бога Одина, то одна из его спутниц богиня Иддун именно в горах Сюнт-Хасардага собирала похожие на мандрагору молодильные яблочки для своих сотоварищей, чтоб хватило у них сил на долгий путь.

Что я буду делать с мандрагоровыми плодами, тогда еще не решила: лечиться или тоже молодеть. Но о корешке и моих планах знали почти все соседи. А эта молодая женщина сидела у меня в жаре за чаем только для того, чтобы я отдала ей это чудодейственное средство. В моем доме на Хитровке живут, в основном, люди из сел, и они очень просвещены о многих туркменских диковинках природы. Мои статьи о мандрагоре знали и даже поправляли меня, например, утверждали, что не Ольга Фоминична Мизгирева, директор Туркменской станции ВИРА обнаружила это растение с удивительными свойствами, а о мандрагоре подсказали местные охотники. Обо всех лечебных свойствах мандрагоры знают, но больше восхищают их магические чары ее корня и плодов, считая, что нет сильнее растения, чем мандрагора, в разжигании страсти. И зачатию очень помогает.

Засидевшая у меня уже за полночь гостья хотела купить корешок у горцев, которые выращивание краснокнижного растения превратили в хороший источник дохода, но цену они запросили заоблачную. То ли жара из распахнутого окна меня вымучила, то ли жалость к беде женщины, но я… сдалась. Я отдала ей свой корешок. А через месяц, проходя мимо дома новой владелицы мандрагоры, я видела на веранде ее мужа, но в его обычном состоянии подпития. Мне стало жалко женщину и …корешок. А вдруг он помог бы мне клад найти. Он, как сообщают всякие там алхимики, и в этом деле верный помощник. Или, например, мог бы предсказывать будущее. Но успокоилась. Мандрагора, действительно, обладает сильными магическими свойствами, но воспользоваться ими может только настоящий профессионал. Неуч, взявшийся за работу с мандрагорой, может погибнуть. Да к тому же, пищала бы эта мандрагора у меня так же противно, судя по фильму, как у Гарри Поттера. А вспомнила об этом случае я только потому, что в Санкт-Петербурге я увидела плод мандрагоры.

В Эрмитаже экскурсовод рассказывала, что та, которую изваял непревзойденный скульптор Каллимах, держит в руках яблоко, и даже добавила немного из античного сюжета об этой богине и яблоке. А я же, пристав на цыпочки заглянула в протянутую ладонь Афродиты. На ладони был плод мандрагоры, круглый такой, больше похожий по форме на помидор и с листочками даже. Мандрагора, хоть и пахнет яблоком, но относится-то к семейству пасленовых. Я, осмелев, даже поведала об этом сотруднику главного российского музея. Она заинтересовалась, а услышав о большой коллекции мандрагоры  О.Ф.Мизгиревой, редкостных плодах, закрученных, как томаты, в  стеклянных банках, даже посоветовала написать немного про это на сайт Эрмитажа. Я пообещала, но поскорей ушла, чтобы наедине порадоваться тому, что получила доказательства правоты в давнишнем споре с Ольгой Фоминичной.

Корни этого спора с одного пышного пира, на который боги Олимпа не пригласили богиню раздора Эриду, зная ее плохой характер. Но она придумала месть, настоящую женскую месть. На яблоке она написала только одно слово «Прекраснейшей» и выкатила  его пирующим. Гера, Афина и Афродита, каждая была уверена, что оно именно для нее.  Чтобы решить спор, обратились к Парису, тогда еще юному пастуху. Он протянул яблоко Афродите, и тем навлек гнев Геры и Афины на весь свой род.

В тот день в Эрмитаже я своим любопытством смогла подтвердить, что Афродите дарил Парис не простое яблочко, а мандрагору. И это отразил скульптор Каллимах. Ну, подумайте, мандрагору связывали с Афродитой, она имела даже соответствующий эпитет. Кто как не эта богиня занималась с успехом любовной магией, и вероятно, с мандрагорой, обладающей фантастическими свойствами такого снадобья. Да и вообще, переживали бы так богини из-за яблочка, даже золотого. Другое дело – мандрагора, могущественное из колдовских снадобий, возбуждающих чувственность. Только за такое «яблочко» стоило поспорить богиням. Ботаники говорят, что мандрагора в Средиземноморье и в древнейшие времена была очень редким растением. На нашей земле сохранялась популяция этого растения в природе до 1938 года, когда на мандрагору Туркменскую, тогда сделали большую ставку и постарались как можно больше ее выкопать и посадить на опытном участке. Ольга Фоминична с помощью ведущих ленинградских ботаников сделала описание мандрагоры, а затем возглавила ее изучение в Туркмении. Много лет назад я читала, что ленинградские ученые продолжили изучение феноменальных свойств мандрагоры.

И вот на Исаакиевской площади я с трепетом вхожу в здание, где служил отечеству Николай Вавилов. В библиотеке прошу дать прочитать хоть что-нибудь о результатах такой лаборатории мандрагоры, а получила только телефон академика, который признался, что пока ничем помочь не может, а сам, как лично знакомый с Мизгиревой, пишет о ней только воспоминания. Посоветовал обратиться к другим ученым. Странно, у ботаников, как в старые безопасные времена, давали, мне, незнакомому человеку, телефоны.  Но мне и это не помогло—похоже, мандрагору там так никто серьезно и не изучал. Я приуныла, но секретарь на телефоне, вдруг воскликнула, что у них такой-то научный сотрудник вернулся недавно из Мальты и так интересно рассказывал про это растение. «Такой-то» сотрудник обрадовал меня только тем, что он, наконец, с большим трудом добыл семена мандрагоры, а мне посоветовал прийти через год за информацией о результатах только начавшейся научной работы.

В душе заныло, когда услышала от следующего ученого, что сегодня в природных условиях только в Туркменистане можно восстановить распространение этого вида, хотя в предгорьях долины Сумбара сегодня не более 100 экземпляров мандрагоры осталось, что следует возобновить исследовательскую работу Ольги Фоминичны, но на современном уровне, объяснив, что сегодня во всех странах мира наука о природных лекарственных средствах дает солидную прибыль, и не терять бы времени, пока не исчезли совсем эти современники мамонтов. Такой совет просили передать на родину, добавив, что деньги в нашей стране найдутся, Ашхабад вот сейчас весь во дворцах, скульптуры золотые.

Не разуверила я академика, пусть думает, что мы счастливые. Но вынесла из всех этих разговоров с лучшими представителями ботанической школы России, что питерские ученые помогли бы, если у нас не развлекательные строили центры, а научные.

…В холодном и мокром Санкт-Петербурге я затосковала по туркменскому теплу, даже по тому окну, открытому в ту душную ашхабадскую ночь. Заскучала по соседке, которая не в пример другим, с особым усердием склеивала осколки своего семейного счастья. Она, как знаю, добилась своего. Ждет уже второго ребенка, надеется, что сына.

Хорошо, что я тогда все же отдала мандрагору, хотя, как я понимаю, соседке-то, помогла не только она, но ее крепкая любовь этой женщины к мужу.