Тутовый шелкопряд. Рассказ Олега Ернева (Часть 3)

Продолжение рассказал Олега Ернева.

Первая часть.

Вторая часть.

Следующим днём было воскресенье – родительский день. Гоша с нетерпением ждал приезда мамы, когда к нему подошли Егор с Лёней.

– В общем мы с ними договорились, – сообщил Булыга. – Они готовы драться с нами в любое время. Ты готов? Мы тебя поддержим.

– Нет, – решительно ответил Гоша, – драться не буду.

– Да брось ты трусить! – выкрикнул толстый резиновый Лёня, – мы же договорились.

– Зинка знает, она гордится тобой, – соврал Булыга. Соврал, потому что Зина просила брата не влезать ни в какие драки.

– Нет, – упрямо повторил Гоша, – не буду.

– А как же Зинка? Её честь? – настаивал Егор. Лицо его покрылось красными пятнами: он начинал злиться.

– При чём тут её честь? – удивился Гоша.

В это время его позвали: «Вётлов, к воротам, к тебе приехали». Не сказав больше ни слова приятелям, Гоша бросился к воротам.

У ворот его ждала двойная радость: мама приехала не одна, а с тётей Ниной и Светой, которые только что вернулись с юга. Гоша расцеловался с мамой, поздоровался с тётей Ниной и застенчиво посмотрел на Свету, не зная как себя вести с ней. Застенчивость эта была вызвана тем, что Света за эти два месяца, что они не виделись, изменилась: она подросла, стала стройнее и худее. Гоше показалось, что Светины зелёные глаза стали ещё больше. Света стала даже чуть выше Гоши, что его немного смутило. Она дружески чмокнула его в щёку и, задрав до трусиков платье, стала хвастаться бронзовым загаром своих стройных ножек.

Гоша побежал в палату, переоделся в привезённое мамой бельё, пахнущее чистотой и домашним уютом. Особенный восторг вызвала в нём новая рубашка. Эту рубашку сшила ему мама. Ворот рубашки и грудь были расшиты по тогдашней моде бордово-розовыми, жёлтыми и голубыми нитками. Он сложил в тумбочке фрукты: виноград, яблоки, дыньку, сушёные финики, решив, что, вернувшись, угостит друзей и снова умчался к воротам.

День был солнечный, ослепительно-жаркий, весь созданный из синевы, зелени и каменистости гор. Мама с тётей Ниной восхищались посёлком: «Какая свежесть после душного города!», а Света с Гошей шли, держась за руки. Света объясняла, что сейчас они пойдут в парк есть шашлык и мороженое, а потом в бассейн лагеря «Пограничник», где у мамы есть знакомый дядя Саша. Он военный и однажды учил даже маму стрелять из ружья. (У Светы так же, как и у Гоши, не было отца, а были «мамины знакомые»). Увлечённо болтая, они шли по узкому тротуару. Справа весело бежала по скользким камешкам мелкая Фирюзинка. Вдруг тяжёлый ком грязи ударился в грудь Гоши.

– Хулиганы! Бессовестные! – услышал Гоша возмущённые голоса мамы и тёти Нины. Он догадался чьих это рук дело: они следили за ним. Мама свела его вниз к речке и застирала рубашку. Инцидент был тут же забыт, потому что рядом была очень красивая, нарядная, душистая мама и за руку его держала Света, которая взахлёб делилась своими впечатлениями от поездки.

Они гуляли по Фирюзе, прохладной, тенистой, благодаря огромным чинарам, каштанам и ореховым деревьям. Некоторые деревья росли прямо посреди тротуаров и уходили высоко в небо. Тётя Нина объяснила, что чинара или по-научному платан в народе называется «бесстыдница», потому что сбрасывает с себя кору и обнажает ствол. В парке они наелись дымного, остро-пахнущего шашлыка, посыпанного сверху зелёным луком. Шашлык подавали на картонном кружочке с большим количеством чёрного хлеба, он был горячий, долго не остывал и долго жевался. Потом опять ходили по парку. Тётя Нина с мамой любовались разнообразием растений, деревьев и цветов и говорили, что они ласкают взгляд, а Света с Гошей наслаждались вкусным мороженым. От лодок-качелей кружилась голова. Вода в бассейне была голубого от хлорки цвета, и видно было как под водой дрыгают ногами плавающие. Гоша, красуясь перед Светой, прыгнул два раза солдатиком с трёхметровой вышки под тёти Нинино «молодец» и молчаливое волнение мамы. Светлана продолжала хвастаться своим черноморским загаром, оттягивая край трусиков повыше, чтобы показать разницу. Разница напоминала ему шоколад с начинкой – разломишь, а там – белое, нежное, тающее во рту.

 Часов в шесть вечера Гоша вернулся в лагерь, бережно храня любимые образы мамы и Светы. Всё, что было от мамы, было ароматным, лёгким и успокаивающим, а Светино – загорелое, говорливое, волнительное. Света пахла поцелуем.

Войдя в палату, Гоша вспомнил о гостинцах. Он уже простил Егора с Лёней за ком грязи на своей праздничной рубашке. Идя к тумбочке, он думал о том, как поделится с ними мамиными дарами, и в первую очередь он угостит Зину. Открыв тумбочку, Гоша обнаружил, что она пуста. Кражи в лагере были не редкостью. Он едва сдержался, чтобы не расплакаться и, чтобы преодолеть чувство острой обиды, решил пойти в бассейн и вдоволь наплаваться.

Бассейн бы почти пуст. Только двое загорали на выщербленном горячем цементе и с любопытством, и даже с удивлением посмотрели на него. Один из них был тот самый блондин.

– Я не драться пришёл, – сказал Гоша, проходя мимо них.

Понимая, что за ним наблюдают, ему захотелось показать, как красиво он умеет нырять. Раздевшись, он разбежался, но перед толчком поскользнулся в небольшой лужице и неловко кувыркнувшись, упал в воду, ударившись затылком о край бассейна.

Когда Георгий открыл глаза, он увидел ярко-синее небо и склонившегося над ним блондина-детдомовца, с тревогой смотрящего на него.

– Ну что, Саня, очнулся? – раздался голос приятеля блондина.

– Похоже, да.

Гоша попытался привстать, блондин помог ему подняться.

– Как себя чувствуешь? – спросил он.

– Хорошо, – ответил Гоша, пытаясь улыбнуться.

– Скажи Саньке спасибо: он тебя вытащил. А то было бы тебе хорошо.

– Ты меня спас? – спросил Гоша у детдомовца.

– А что оставалось делать? – ответил тот. – Смотрим, ты не выныриваешь. Ещё бы немного и…

– Спасибо, – сказал Гоша и протянул блондину руку.

Немного помедлив, тот её пожал.

Продолжение следует.