Велосипед и розы. О художнике Бяшиме Нурали

Дж. Карагезова

Сегодня я почувствовала особую тоску по культурной жизни страны. Может потому, что вспомнила как прошлой осенью мы с друзьями стояли на пригорке деревни Мирзаани в Кахетии и любовались домиком, где родился Нико Пиросмани. Все сохранили грузины, восстановили прежний облик строения и даже огородили большую территорию вокруг. Позаботились, чтобы память об этом грузине осталась на века. Было время, когда он расплачивался за обед картинками на обычной клеенке. Простые духанщики чувствовали пронзительность его бесхитростного видения обычного их мира и сберегли эти клеенки, которые сейчас считают за честь выставлять все музеи мира.

С этим художником часто сравнивают туркмена Бяшима Нурали. Нет, они разные по своей сути, по эпохе, по образованию. Но они, как редкие художники, изобразили жизнь такой, какую видела их душа, а не глаза.

Провидение, возможно улыбаясь, всегда отмечает сильных творцов схожестью деталей их судеб. И Бяшим Нурали, как и Нико Пиросмани, запомнился тем, что в молодости возил на городской базар молоко и простоквашу, груженными на ослика.

Работы туркменского художника тоже оценены по достоинству и хранятся в лучших музеях страны и за рубежом. О нем знают учащиеся художественной школы, носящей его имя. Но я поинтересовалась у студенток туркменской филологии о Нурали, а они только посмеялись, чтобы скрыть незнание о художнике — земляке, которого искусствоведы по силе самобытного таланта ставят вровень с Джотто, Гогеном, Пиросмани…

Туркменский народ, который дал миру множество светлых личностей художников, музыкантов, режиссеров, способных творчеством открыть сердца людей в любом уголке земли, не может быть бескультурным. Его отрывают от культуры бескультурные руководители.

С Владимиром Павлоцким, художником, который крепко дружил с героем нашего рассказа, любил его творчество, с которым они ходили по зарослям среди руин бывшего колхозного поселка, оказавшегося позже в центре Ашхабада. Там исполнилась мечта Бяшима Нурали. Там он построил большой дом под железной крышей. Мы с Павлоцким стояли перед руинами, как на поминках.

Увлеченный мыслью увековечить память о друге художник-фронтовик к тому времени уже обошел всех влиятельных людей Ашхабада, рассказывая о культуре уходящей эпохи, просил восстановить этот аул для экскурсий, устроить город мастеров, показывать дом и мастерскую одного из первых туркменских художников. Помню, Павлоцкий предрекал, что настанут такие времена, когда туркменам не оставят даже виноградной беседки, в тени которой можно с друзьями пить чай, как, бывало, чаевничали они с другом в том ауле под лозами какого-то уникального сорта винограда. Как он был прав. Район аула Бяшима Нурали крепко накрепко забетонировали. Не проклюнуться побегу живой мысли и в забетонированных головах. Однако торгашеская мысль быстро заработала. Там рядом понастроили домики — иллюзию юрт для торговли турецкими тряпками.

Пиросмани помнят на государственном уровне, и потому бедный художник остался в сердце каждого грузина. В Туркменистане сознательно все гасили. Только старики помнят, что художник Нурали выращивал не только уникальный виноград. Он был сверхлюбознательным, и его покоряла техника. Конечно, главная непомерная страсть Бяшима Нурали была живопись. Потом — дутар, ковры, кино… и увлечение новинками технического прогресса. Со своим учителем живописи, выпускником Строгановки Александром Владычуком, который в 1920 году в Ашхабаде создал «Ударную школу искусств», разносторонне талантливым человеком, он был увлечен его изобретением с авторским свидетельством — рулепедом. Это велосипед с двойным приводом — двигают его не только ноги, но и руки. Для испытания рулепедов в 1935 году совершается пробег Ашхабад – Красноводск – Баку – Тифлис -Ростов-на-Дону — Москва за 20 ходовых дней. В 1941 году Александр Владычук был репрессирован и погиб где-то в лагерях под Тагилом. А потом была война и все забыли о туркменском рулепеде.

Рассказывают, Нурали использовал первую финансовую возможность приобрести собственный велосипед. Семья, односельчане очень гордились никелевым «скакуном», который помогал возить мешки с кишмишом на базар — верный приработок для поддержки семьи, но и давал возможность для путешествий по окрестностям.

… В последнее время президент нашей страны одержим идеей памятника велосипеду. Но пока народу не понятно, какому велосипеду. Английской марки, российской или американской, ведь нет велосипеда туркменского производства? Может быть велосипеду президента? Мутную идею лидера страны можно было бы наделить смыслом и поддержать только в том случае, если будет поставлен памятник эпизоду истории туркменской культуры, связанному с рулепедом или же велосипедом Бяшима Нурали — это будет память, как еще не спетая песня о самобытном таланте туркменского художника, подобная той — «Миллион алых роз»; о грузине Нико Пиросмани.