В детстве и пространство, и время сходились вместе к родному порогу, ну, на крайний случай, к городу, сближая реальность и древние мифы, сказки, легенды. Мы гордились Парфией, а она, не скупясь, одаривала наше детское воображение и до сих пор щедра на подарки и сюрпризы. В Парфии произошло отмщение Крассу за Спартака, в которого нас влюбил Джаваньоли. Это позже узнали, что та решающая битва парфян с римлянами была далеко от наших мест, в Месопотамии у города Карры. Это и есть библейский Харран, откуда родом был Авраам. Все духовные сюжеты на удивление, очень переплетены.
Геополитика античной ойкумены решалась противостоянием Парфии и Рима, Зороастризма и язычества, «варварства» Востока и «цивилизации» Европы. Слишком разными были римляне и парфяне, и чем лучше они узнавали друг друга, тем больше обнаруживали неприемлемого для себя. Римское продвижение в Малую Азию побудили парфян к активным действиям. После первой битвы в 65 году до н.э. столкновения двух держав не прекращались. В 53 году до н.э. – поражение Марка Лициния Красса при Каррах, в 36 году до н.э. – неудачный поход против парфян Марка Антония.
Рим делал ставку на тяжеловооруженную пехоту, а парфянская армия гордилась своей непревзойденной кавалерией. Каждый знатный парфянин выходил на войну «конно, людно и оружно», то есть в сопровождении своих слуг – так описывал студентам Лев Гумилев армию этой страны. В Каррах всадники-стрелки из лука окружили римское построение каре и в течение целого дня непрерывно пускали потоки смертельно ранящих стрел. По рассказам спасшихся, парфяне то притворялись, что разбиты, убегали и вдруг, на скаку обернувшись, осыпали римлян дождем нежданных парфян¬ских стрел. С этих самых пор многое в Риме стало называться пар¬фянским. Неожиданный и неотразимый выпад хитрого про¬тивника, казалось бы, уже побежденного в споре, — это пар¬фянская стрела; притворное отступление, любой обманный маневр — парфянское бегство; наконец, лицемерная улыб¬ка – парфянская улыбка. А Пушкин назвал парфян кичливыми, но про это особый разговор.
Парфяне в битве при Каррах своими «диковинными» стрелами, «невидимыми» в полете, как писал античный писатель Плутарх, с громкими воинственными криками поражали противника насмерть, и все исчезли в облаках пыли… На следующий день битвы парфяне смогли заманить Красса в ловушку, в которой погибли и римский полководец, и его сопровождение. Голову и руку Красса отсекли и отправили в Армению, где показали «трофеи» на празднике, когда читали «Вакханок» Еврипида. Мир убедился в мощи Парфии. После постыдных поражений пострадало этническое самосознание уже у самих «повелителей мира». Даже удалившийся от политики римский император Тиберий Клавдий Нерон не упускал из вида грозных «варваров», требуя регулярной сводки об их действиях. Изображение именно этого римского императора на монете, которую Иисус, взяв у фарисеев, изрек: «…отдавать кесарево кесарю, а Божие Богу».
Парфянам еще достались военные штандарты побежденных: римские знамена, значки воинской доблести — сигнумы. Все это разослали по дальним храмам. Что могло быть унизительней?! Вспомним, так мстили и советские воины, бросая к Кремлевской стене в Москве завоеванные в боях знамена поверженных врагов. Что касается римлян, то впоследствии они все же выпросили свои знамена назад. Пленных же римлян парфяне угнали на окраину империи.
Мы в школе учили историю Римской империи, а о Парфии, такой же мощной, ее постоянной сопернице, узнавали лишь мимоходом. Это почти тоже, как сегодня выкинуть из современной истории взаимосвязи со США. Но мы не теряли надежды со временем узнать больше. Например, куда делись те самые пленные римляне? Советские исследователи писали так: в парфянской Маргиане появились новые рабы. Выяснила, что парфян поселили на самый край обширной империи. Совсем как наши башлыки-председатели колхозов в прежние времена. Те всегда на самые дальние необжитые участки посылали неимущих переселенцев, еще неоперившуюся молодежь или таких же бесправных беженцев из-за кордона. Были и такие тогда.
Помню, приезжала готовить репортажи о подобных новоселах в глубинку, а сама сквозь современные лики пыталась усмотреть парфянские следы для сюжета на программу «Время». Понимала, что со временем, переженившись на местных, римляне «растворились» среди азиатов, но все же искала особых туркмен: то с четким римским профилем и серыми глазами или светлыми кудрями, как у моего сокурсника туркмена – красавца из Мургаба, имевшего шанс, оживи тогда Микеланджело, стать завидной для него моделью. Мне казалось, что римская кровь даже через 2 тысячелетия выдает себя именно таким ярким образом. Но видеооператор сомневался в исторической правде такого сюжета:
— Будут легионеры жить в неволе, сеять пшеницу да баранов пасти. Они воевать были приучены. Другого ничего делать не могли. Вероятно, собрались вместе и ушли куда-нибудь воевать, — ворчал он постоянно в таком духе, особенно, когда я просила брать в кадр замурзанную светлоглазую девчушку в ореоле солнечных лучей, как римскую богиню. Я смеялась над логикой его предположений. Но сейчас разобралась во всем с помощью иностранных исследований на эту тему.
Итак, мы знаем сам Красс погиб. А из 42 тысяч воинов, выступивших в поход вместе с ним, уцелело менее одной четверти. Двадцать тысяч осталось на поле сражения, а десять тысяч взято в плен. По свидетельству Плутарха римские воины были отправлены на поселение в Маргиану и не для того, чтобы хлебопашествовать, а для службы в парфянском войске, для защиты восточных границ империи. Но сколько из этих 10 тысяч человек достигли места службы, неизвестно. И дальше об их судьбе почти нет сведений.
Но когда ищешь, то всегда находишь. В «Тысячелетии вокруг Каспия» Льва Гумилева в таблице указано, что в 36 году до н.э. ханьские войска разгромили римлян у Таласа. (Это река в современной Киргизии). Значит надо искать опять же у Гумилева. В его «Истории народа Хунну» читаем: «…Сначала хунны и их союзники попробовали отбросить врага от стен крепости, на башне которой развевалось пятицветное знамя». Расшифруем, римские воины построили для хуннского правителя военное укрепление, превратившееся впоследствии в столицу Чжи-чжи. Развалины этого города, защитные сооружения которого строились по чисто римской фортификационной традиции, сохранились до сих пор. Присутствие римлян в этом месте подтверждается так же наличием двойного деревянного частокола вокруг стен крепости. Только римляне в ту пору постоянно применяли частокол для укрепления рвов, особенно перед воротами. «Двое ворот прикрывали пехотинцы, построенные «подобно рыбьей чешуе». По-видимому, это были римляне…».
Дальше разобраться мне помогал Гомер Г. Дебс (Слава Интернету всемогущему!) своим исследованием «Военное соприкосновение между римлянами и китайцами в античное время». Хотя автор все же пишет, что Рим и Китай были двумя величайшими военными державами древнего мира, забыв, как многие тогда по привычке, про Парфянскую державу эпохи ее расцвета, однако дифирамбы все же достались парфянам, но только ее лучникам.
Этот военный историк упомянул о неверном построении легионеров Красса, которое впоследствии удачно повторил полководец Марк Антоний: «Когда на них было также сделано нападение парфянскими всадниками – стрелками из лука, первый ряд воинов опустился на колени, поставив щиты на землю, для того чтобы защитить ноги воинов, находившихся сзади; следующий ряд держал щиты на уровне головы, а остальные, воины держали их над головами, образуя таким образом «тестудо». Благодаря этому все войско было защищено от стрел парфян, и воины Антония вышли невредимыми… Построение в виде рыбьей чешуи» представляет собою маневр, отнюдь, не легко выполнимый. Эти солдаты должны были сгруппироваться вмести и накрыться своими щитами. Этот маневр, требующий одновременности действия со стороны всей группы, особенно если он выполнялся перед самым нападением, требовал высокой дисциплинированности, какая возможна только в профессиональной армии. Единственными профессиональными, организованными в регулярные части солдатами того времени, о которых имеются данные, были греки и римляне, – кочующие и варварские племена бросались в бой беспорядочными толпами… Следовательно, чтобы объяснить построение «в виде рыбьей чешуи» при выстраивании передовых частей в боевой порядок, мы должны предположить здесь подобие римской тактики и римских легионеров в глубине Центральной Азии». Автор говорит о том самом знаменитом римском строе «тестудо» или «черепаха», при котором щиты плотно сдвигались друг к другу, и о котором многим известно еще из школьных учебников. Автор также уверяет, что несомненно, греки периода эллинизма не соединяли щитов при военных построениях. Это было бы невозможно вследствие иных размеров и формы их щитов.
Римлян, видимо, было не много, они не смогли принимать активного участия в сражении, и были захвачены в плен. Римские легионеры привыкли вести жизнь профессиональных солдат и, быть может, охотно воспользовались случаем служить в наемных войсках Китая. В итоге в I в. до н.э. группа римлян совершила в течение 18 лет пеший переход от территории Рима до Поднебесной. А может, и не пеший…?
Таким образом, римская центурия из античной Маргианы оказалась далеко на востоке Китая. Воины уже никогда не смогли вернуться в Рим. Вероятно, и около Антиохии-Мерва остались легионеры. Ведь не у всех хватило сил и авантюризма разбегаться по пескам в поисках воинской удачи. Возможно, что какая-то их часть смогла вернуться домой в результате обмена пленными. Несомненно, как бы ни разбегались легионеры из плена, были и такие, которые за годы обзавестись семьями и навсегда остались на берегах Мургаба, значит, я была права тогда, когда искала среди жителей Марыйской области римские профили.
Неожиданный и неотразимый выпад про¬тивника, казалось бы, уже побежденного в споре, — это и есть «пар¬фянская стрела». Как при уходе еще один неожиданный аргумент. И я приберегла такую «стрелу» для продолжения.
Ильга Мехти
Ильга, просветился с огромным удовольствием, спасибо! Нить истории распутывается верно… Читаю…