Ярмарки в Туркменистане: быссмысленное занятие?

Генри Джеймс, The Diplomat

Перевод с английского — Вера Шахмурадова, Гундогар

Опасаясь неоколониального давления соседей по региону, особенно России, Бердымухаммедов всячески стимулирует закрытый рынок, в который он от страха вцепился…

2 мая на международной торговой ярмарке в Ашхабаде президент Гурбангулы Бердымухаммедов заявил, что расширение частного сектора является одним из главных приоритетов правительства. Это понятная цель, учитывая, что глобальный спад цен на природный газ серьезно повлиял на экономику Туркменистана.

Однако, не стоит заблуждаться. Бердымухаммедов не впервые поступает подобным образом: уверяет, что планируется серьезная реформа, терпит неудачу в её проведении, а затем снова отмечает, насколько она жизненно важна. Экономика Туркменистана остается несвободной и регулируется государством, являясь отшельником в системе мировой торговли, несмотря на то, что Бердымухаммедов не раз говорил о либерализации. Маниакальное стремление государства держать все под контролем, сохранившееся с советских времен, обесценивает любые заявления о проведении реформ. В действительности правительство не желает даже немного отступить и освободить пространство для роста частного сектора.

То, что это последнее заявление о неизбежной реформе было сделано на торговой ярмарке, никаких особых перспектив не сулит. Нынешний режим уже набил руку на проведении подобных мероприятий. В феврале в течение нескольких дней проходила «Международная выставка экспортных товаров», которая, как предполагалось, была проведена с целью продемонстрировать местные бытовые товары и технику. В июле ожидается «Туркменское здоровье» — международная выставка индустрии здоровья, а в следующем месяце — выставка и конференция для строительных фирм. К настоящему времени такие выставки стали почти ежегодной традицией или же, выражаясь циничнее, ежегодной потерей времени. Несколько сделок могут быть заключены, но этого будет явно недостаточно для того, чтобы дать толчок вялому развитию. Повсеместная коррупция останется, бизнес-визы будет по-прежнему очень трудно получить, а меры по стимулированию иностранных инвесторов не будут реализованы. За последние годы из Туркменистана ушли уже многие инвесторы, самый заметный из которых — энергетическая компания из Германии Deutsche Erdoel AG, разочаровавшаяся сложной и непредсказуемой туркменской бюрократией.

Реальная польза от всех этих ярмарок в том, что они помогают разобраться в психологии диктатуры. Их главная задача — пропаганда. Это возможность для Бердымухаммедова или кого-то из его подручных выступить с волнующей речью перед подконтрольными средствами массовой информации и создать впечатление, что делается что-то действительно полезное. Так или иначе, важно то, насколько люди доверяют таким выступлениям. В одном можно быть уверенным — все эти эти «успешные» мероприятия приносят новости, которые в лучшем случае сомнительны.

Взять к примеру «VI Международную выставку хлопчатобумажных тканей», прошедшую в декабре прошлого года и организованную с целью содействия торговле туркменским хлопком на внешних рынках. Судя по докладу, опубликованному на пропрезидентском сайте, выставка принесла оглушительный успех. Подписаны контракты на сумму 30 миллионов долларов, и в отличие от типичной для Туркменистана ситуации, география участников не ограничилась Турцией и Ираном. В выставке приняли участие более 70 компаний из более чем 30 стран — во всяком случае, так нам сообщили.

Звучит впечатляюще, пока не вспоминаешь, что хлопок — это сырьевой товар. Его цена подвержена колебаниям, как у природного газа, и в последнее время падает. Ожидается, что в текущем году мировое производство увеличится, хотя цены по-прежнему останутся под давлением. По существу, сокращение доходов, которое Туркменистан испытал с газом — своим главным экспортным продуктом, вряд ли будет компенсировано хлопковой промышленностью, особенно учитывая, что нынешние 30-миллионные контракты еще несколько лет назад стоили значительно больше. То, что правительство придает этому событию такую значимость, является тревожным признаком, поскольку говорит об отсутствии энтузиазма в отношении вывода экономики из сырьевой ловушки.

Если не учитывать все вышеуказанные проблемы, торговые ярмарки в Туркменистане не являются полностью бессмысленными. Они символизируют скучный рутинный бизнес-подход, но все же представляют мимолетные шансы для регрессирующей экономики встретиться с потенциальными инвесторами — даже если некоторые из этих инвесторов, как Deutsche Erdoel AG, в итоге об этом пожалеют. При этом критическое отсутствие стремления к развитию будет продолжать тянуть страну вниз, и, с учетом геополитического положения Туркменистана, в этом нет ничего удивительного. К тому же здесь гораздо глубже, чем это принято в остальной Центральной Азии, укоренились системы привилегий и рентоориентированное поведение. Контроль Бердымухаммедова над экономикой отражается и на внешнеполитическом курсе Туркменистана, поддерживающего осторожный нейтралитет. Опасаясь неоколониального давления соседей по региону, особенно России, Бердымухаммедов всячески стимулирует закрытый рынок, в который он от страха вцепился. Перспектива реального перехода к более свободной экономике заставляет его нервничать. Ведь открытость сулит повышение не только благосостояния, но и уязвимости.

Ярмарки и конференции, предназначенные для демонстрации силы и динамизма, на деле показывают изоляцию Туркменистана, которая вряд ли в ближайшее время будет прервана, и лишь отдельные проблески возможностей для иностранного бизнеса в условиях жесткого контроля. И это именно та среда, в которой здешний режим чувствует себя наиболее спокойно.