Поможет ли Транскаспийский газопровод экономике Туркмении?

Виталий Волков

Deutsche Welle

Конвенция о статусе Каспия позволяет Туркмении проложить газопровод в Азербайджан, договорившись только с Баку. DW о том, что может помешать появлению Транскаспийского газопровода.

Поможет ли Конвенция о правовом статусе Каспия удержать на плаву туркменскую экономику? Она, по оценкам многих внешних наблюдателей, уже глубоко погрузилась в кризис — социально-экономическое положение Туркмении эксперты оценивают как наиболее драматическое среди прикаспийских стран. Но вроде бы теперь, после того, как конвенция, подписанная в Актау в середине августа на саммите лидеров пяти прикасписких стран формально позволила Ашхабаду на основе двусторонней договоренности с Баку тянуть газопровод через Каспий в Азербайджан, не спрашивая разрешения России, Ирана или Казахстана, у туркмен появился повод для оптимизма.

Конвенция о статусе Каспия — путь к Транскаспийскому трубопроводу?

Закрепление в конвенции положения о достаточности таких двусторонних договоренностей, на котором в течение более двадцати лет Ашхабад настаивал, но встречал неизменное сопротивление России и Ирана, открывает путь для иностранных инвестиций в Транскаспийский газопровод (ТКГ). Его маршрут — через Каспий и Кавказ в Европу, что сулит выход туркменского газа на европейский энергетический рынок. И, соответственно, в перспективе дает возможность властям в Ашхабаде пополнить опустевшую казну.

Неслучайно российский эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов в интервью «Новой газете» объяснил достижение консенсуса при подписании конвенции тем, что Москва «согласилась пренебречь своим правом вето на прокладку газопровода из Туркмении в Азербайджан, а Иран перестал настаивать на разделе Каспия на пять равных частей, что не устраивало остальных каспийских партнеров».

В Туркмении подписание конвенции было на официальном уровне встречено с восторгом и преподнесено как личная заслуга президента страны Гурбангулы Бердымухамедова. «Национальные СМИ растиражировали его невероятные дипломатические способности, благодаря которым по прошествии двадцати пяти лет удалось подписать судьбоносное соглашение. Кроме этого, в Ашхабаде подписание конвенции напрямую связывают с экономическими и инвестиционными бонусами для Туркмении, заявляя, что именно теперь для страны открываются дополнительные возможности транспортировки своих энергоресурсов. По мнению туркменского официоза, теперь инвестиционный климат страны заиграет для международных компаний новыми красками», — заявила в интервью DW живущая в Швеции эксперт по Центральной Азии Виктория Родионова.

Хватит ли денег для ТКГ?

Однако сотрудник Института стран СНГ Андрей Грозин не считает, что Ашхабад в Актау приблизился к решению своих экономических проблем. Он признает, что, с одной стороны, достижение соглашения о статусе Каспия повышает капитализацию туркменских газовых ресурсов, поскольку формально отсутствие этого документа воспринималось как препятствие для инвесторов, заинтересованных в ТКГ.

Хотя, замечает собеседник DW, на уровне МИД Туркмении и до подписания конвенции неоднократно озвучивалось мнение, что есть ли такой документ, нет ли его, а вопрос прокладки трубы касается только тех стран, по территории которых она пройдет. Зато теперь станет ясно, насколько это препятствие действительно мешало строить трубопровод из Туркмении в Азербайджан.

«В сухом остатке мы имеем теоретическое упрощение возможного прокладывания такой трубы. Но теперь встают другие проблемы: откажется ли Туркмения от своей традиционной позиции строить трубопроводы только по своей территории, и будет ли в данном случае готов прокладывать трубу по дну вне своего пространства, очерченного конвенцией? Найдет ли Ашхабад на это деньги? И, главное, есть ли у Туркмении газ в достаточных объемах, чтобы наполнить такую трубу?», — спрашивает Грозин.

Хватит ли туркменского газа для Китая?

«Ведь китайцы до сих пор не построили четвертую ветку газопровода из Туркмении, которую по плану должны были сдать еще в 2017-м. Деньги у них на это есть. Видимо, в КНР появились сомнения, надо ли эту ветку строить. А почему, если до зафиксированных в договоре 65 миллиардов кубометров газа в год пока далеко? Я допускаю, что это связано с сомнениями КНР в возможности Туркмении предоставить такой объем поставок», — рассуждает эксперт.

В этих сомнениях он не одинок. Их, в частности, в интервью интернет-ресурсу Zonakz.net высказал и живущий в Казахстане востоковед Александр Князев, утверждающий, что в прошлом году туркменские энергетики не смогли поставить Китаю газ в объемах, оговоренных контрактами. Негативный прогноз на этот счет у Князева на нынешний, а также последующие годы.

Андрей Грозин убежден в том, что ресурса, чтобы конвертировать подписание конвенции в практические результаты, у Ашхабада нет. «Даже если трубопровод в Азербайджан появится, он быстро не решит проблем, которые сейчас переживает Туркмения. Деньги Ашхабаду нужны не завтра, а вчера», — подчеркивает он.

Конвенция и споры прикаспийских государств

Собеседник DW обращает внимание на то, что идею подписания конвенции по Каспию активнее других продвигала Россия, которая, с одной стороны, руководствовалась мыслью, чтобы оказать услугу Ирану, стремящемуся минимизировать конфликтный потенциал по всему периметру своих границ. «А с другой — хотела продемонстрировать, что может решать застарелые проблемы, причем путем достижения консенсуса. И, следовательно, что российская дипломатия является позитивным фактором», — полагает Грозин. Однако при этом проблемы, существующие между прикаспийскими государствами, новая конвенция разом не снимает.

Вопросы между Туркменией, Азербайджаном и Ираном, связанные со спорными месторождениями и поставками углеводородов, остались нерешенными, констатирует эксперт. Более того, уже после подписания документа они обострились.

«После саммита в Актау Туркмения и Иран вместо того, чтобы снять или хотя бы не поднимать спорные вопросы, подали синхронно друг на друга иски в международный арбитраж. Это можно объяснить лишь тем, что Ашхабад не вполне доволен возникшей ситуацией. Это подтверждают и военные учения непосредственно перед саммитом в туркменской зоне Каспийского моря, в которых приняли участие корабли ВМС и погранслужбы, авиация и спецназ. Южная часть моря продолжает изобиловать противоречиями, и в Ашхабаде это понимают», — указывает Грозин.

Пуски крылатых ракет с Каспия и гонка вооружений

Касаясь военной составляющей подписанной конвенции, нужно помнить о том беспокойстве, которое вызвали в Ашхабаде пуски российских крылатых ракет из акватории Каспия по целям в Сирии осенью 2015 года. Снимает ли подписанный в Актау документ часть этого беспокойства и, рассматривая вопрос шире, способствует ли он демилитаризации Каспия, на котором, как в течение последних лет утверждают военные обозреватели, прикаспийские страны соревнуются в местной «гонке вооружений»?

«Сообщений о том, что эти вопросы прямо ставились на обсуждение, я не слышал, хотя очевидно, что разговор о демилитаризации Каспия, который велся на саммите, этого сюжета касается. Но наложить в рамках конвенции реальные ограничения в области оборонного строительства — хоть на Россию, хоть на другое прикаспийское государство — затруднительно. И в целом этот документ подписан из соображений геополитического свойства, а не связанных с военным строительством или с экономикой», — считает Андрей Грозин. По его мнению, подписанная конвенция автоматически не ведет к ослаблению гонки вооружений на Каспии.

В свою очередь, Виктория Родионова, ссылаясь на имеющуюся у нее информацию, отмечает, что тема военной активности России в каспийском регионе сегодня не вызывает явного интереса у Ашхабада. По мнению собеседницы DW, Туркмения при желании может уклоняться от острых обсуждений этого вопроса с соседями, сославшись на свой статус нейтрального государства.