О книге «Ориенталист»

Ата Пурли для «Хроники Туркменистана»

Предлагаем вашему вниманию очередную книгу, часть которой посвящена историческим событиям в Туркменистане.

«Али и Нино» — книга о красивой любви мусульманского юноши Али и девушки — христианки Нино, которые встретили друг друга в дореволюционном Баку. На долю влюбленных выпали суровые испытания: первая мировая война и революция. Роман был опубликован впервые в Вене в 1937 году на немецком языке и, несмотря на «ориенталисткий колорит», уже тогда пользовался успехом у европейских читателей.   Впрочем, настоящий успех романа пришелся на 70 – е годы – когда его опять начали переиздавать и переводить. В СССР анти-большевистский роман был запрещен до начала 90 – х годов. Сегодня роман считается классикой азербайджанской литературы.

Имя автора романа – точнее его псевдоним – Курбан Саид. Но кто скрывался за этим псевдонимом? Ответ на этот вопрос до сих пор вызывает споры у исследователей. Американский журналист Том Риис считает, что автором романа «Али и Нино» является Лев Нусимбаум — бакинец, эмигрировавший на запад. Именно судьбе этого легендарного человека посвящена книга Тома Рииса «Ориенталист», опубликованная в 2005 году. Лев Нусимбаум родился в семье бакинского нефтяного магната в 1905 году. Баку начала 20 века – это дворцы и лачуги, это восток и запад, это люди разных национальностей и верований, это нефтяные миллионы и революционеры, среди которых был и Иосиф Сталин, собирающий дань на нужды революции у местных богачей. Этот мир рухнул для Льва с началом революции, противником которой он оставался до конца своих дней. Вместе с отцом Лев эмигрирует из страны и, пробиваясь через линии разных фронтов гражданской войны, в конце – концов оказывается на Западе – где его ждут новые испытания и литературная слава. Здесь Лев напишет автобиографическую книгу «Нефть и кровь на Востоке», где расскажет о том, как стал очевидцем последних дней жизни 26 бакинских комиссаров, казненных в Туркестане. Вот что пишет об этом Том Риис в своей книге.

В конце лета 1918 года, когда над Нусимбаумами нависла угроза красного террора, Льву с отцом пришлось срочно бежать из Баку. Они отправились через Каспий в Туркестан, где еще не установилась Советская власть. Кроме отрядов белых и красных, в Туркестане находились военные формирования Великобритании, Германии и Османской Империи – у всех были свои интересы. Немцам был нужен хлопок для производства артиллерийских снарядов, турки строили империю от Босфора до Бухары, а для англичан было важно защитить свои колонии в Индии от немцев и турок.

Нусимбаумы прибыли в порт Красноводска (ныне Туркменбаши). «Красноводск, — пишет Риис, — эти ворота в некогда великую, расположенную в пустыне империю Тамерлана, где минареты, по преданию, возводились из человеческих скелетов, получил свое название от речки Кызыл-Су («красная вода»), вода в которой была до того грязной, что одни лишь погонщики верблюдов отваживались в ней купаться. (…) Улицы его были абсолютно лишены растительности и, соответственно, тени, так что всякий, кто решился бы пройти по ним босиком, получил бы серьезные ожоги».

Город и окружавшая его пустыня в тот момент назывались «Красноводской социалистической республикой», которая, впрочем, не имела отношения к большевикам.  Нусимбаумы поселились в здании городского кинотеатра, который, как писал позже Лев в своих воспоминаниях «вероятно был единственным заведением подобного рода между Каспийским морем и могилой Тимура». В Красноводске Лев познакомился с грузинским князем Аланией, занимавшим пост начальника полиции Красноводска. Лев вспоминал позже, что находился рядом с князем на берегу Каспия в тот момент, когда в порт прибыл пароход из Баку. «Вначале все думали, что на борту его только беженцы. Однако, когда с корабля стали выводить людей, переодетых матросами, якобы ранеными в сражениях с большевиками, князь, повернувшись ко Льву, восторженно ухмыльнулся: «А вы знаете, кто к нам пожаловал на этом пароходе? Коммунистическое правительство Азербайджана!». Это были 26 бакинских комиссаров….

Комиссары бежали из Баку, окруженного частями германской и турецкой армий, а также азербайджанскими националистами. Уже находясь на корабле, они потребовали от команды плыть на север – в Астрахань. Но из-за революционных событий в России команда отказалась от этого маршрута. Персия была оккупирована британскими войсками. Оставался путь на восток – в Туркестан. «Вся марксистская диалектика была использована для того, чтобы убедить команду, раз уж она отказалась плыть в Россию, двигаться в сторону Красноводска», — писал позже Лев в своей книге «Нефть и кровь на Востоке».

Комиссаров арестовали тут же в порту, и Лев дошел за арестованными до временной тюрьмы во дворе здания суда (обычная тюрьма была переполнена). Он писал в своих воспоминаниях о том, что лично видел, как комиссаров, уже приговоренных к казни ночью выводили из тюрьмы. «Большинство из них были бледны, однако сохраняли спокойствие, — писал он. – Они достаточно времени провели у кормила власти, чтобы сознавать, что именно означает на Востоке вывод из тюрьмы в столь ранний час. Лишь один из заключенных – он был моим родственником – не хотел идти сам, и солдатам пришлось тащить его, будто быка к мяснику. Каждые три шага он останавливался, произнося монотонным голосом, без выражения, отрешенно, тупо одно и то же: «Не пойду… не пойду… не пойду». Мне и сегодня чудится, как он еле слышно выговаривает эти слова, какая в них звучит мука, звук его голоса, уже не человеческого, а звериного…». О том, что произошло далее Лев узнал позднее: комиссаров расстреляли, предварительно заставив вырыть для себя могилы в песке.

Рассказ Льва Нусимбаума о казни комиссаров привлек внимание Троцкого, который был одержим идеей поиска виновных в их смерти. По официальной советской версии виновным в казни считался английский тайный агент Реджинальд Тиг – Джонс, хотя имелись доказательства того, что в ночь казни он был в двухстах милях от Красноводска. Несмотря на это, Реджинальд Тиг – Джонс почти всю свою жизнь прожил под вымышленным именем Рональд Синклер, так как советские агенты за рубежом получили приказ об его устранении. Только в 1988 году, после его смерти, лондонская «Таймс» рассказала об истории этого человека, более 70 лет вынужденного прятаться под чужим именем, опасаясь расправы за гибель бакинских комиссаров.

Дневники Тиг-Джонса, опубликованные после его смерти в 1991 году, подтверждают многое из того, о чем пишет Лев. Кстати, сам Тиг-Джонс возлагал вину за казнь на «соперничавших с ним эсеров, которые, по его словам, в то время получали материальную помощь от британской армии».

В октябре 1918 года Лев и его отец, избегая большевиков и «прочих радикалов» выехали из Красноводска – через пустыню на восток – в Бухару. Они не хотели иметь дело с железнодорожной ЧК – и потому отправились в путь с караваном верблюдов. Но это уже другая часть книги Тома Рииса «Ориенталист», которую мы рекомендуем к чтению.