Каспий и Французская академия

Ильга Мехти

Давно собиралась написать. Но сейчас, когда заговорили на сайте об архивах, тема оказалось кстати.

…Мне всегда казалось, что в Санкт- Петербурге все начальницы в музеях, в библиотеках или архивах, непременно из аристократок. Степенность, строгий костюм, белый воротничок или шелковый шарфик, каблуки и голос особой бархатной тональности, которую с удовольствием ощущал мой азиатский слух. Почти всегда и фамилия у них под стать, дворянская. И это мое виртуальное знакомство с архивистом, героиней рассказа, тоже началось со значительной фамилии… Княжецкая Екатерина Андреевна. Родилась в 1900 году, но до сих пор слышен в географической науке отзвук ее творческого труда. Я уже давно убедилась, что это только непосвященным кажется, что работники архивов очень скучные люди, сидят, дескать, у себя в каморке и под настольной лампой перебирают никому не нужные бумажки, хранят в папках то, что вряд ли кому понадобится. На самом деле люди этой профессии творческие люди. Вот, например, для нас, туркменистанцев, до сих пор очень актуальны открытия Екатерины Андреевны. У нее была многогранная и долгая деятельность в сфере научной библиографии, работа во время блокады. А в 1951 году она перешла в библиотеку Академии наук, там занималась организацией и комплектованием книг для библиотек по трассе строительства Туркменского канала. (В дальнейшем, после сворачивания системы ГУЛАГа — это строительство было прекращено). Тогда она и увлеклась географией, историей и картографией и выпустила уникальный библиографический указатель «Западный Узбой». Книжка была выпущена в Ашхабаде издательством Академии наук Туркменистана.

Книжка была выпущена в Ашхабаде издательством Академии наук Туркменистана в 1956.

Узбой — это то легендарное «старое русло Аму-Дарьи», впадавшее в Каспийское море. При исследовании этой загадки Екатерина Андреевна закономерно заинтересовалась экспедицией Бековича-Черкасского, и через несколько лет, к изумлению научного мира, в 60-х годах прошлого века раскрыла этот «глухарь» двух с половиной вековой давности, обнаружив бумаги экспедиции. Так что историк-архивист под стать археологу и даже сыщику.

Чтобы найти «карту Бековича», когда, казалось, все кануло в Лету и время безвозвратно упущено, Екатерине Андреевне пришлось провести в архивах десять лет жизни. Как она пишет в предисловии к научно-популярной версии своей монографии, «десять лет назад была начата работа по собиранию материалов о Черкасском. Собиралось все, когда-либо написанное о нем. Предприняты были поиски неопубликованных документов в архивах Москвы, Ленинграда и других городов нашей страны».

Первое документальное сообщение о нашем герое относится уже к 1694 году, когда Александр Черкасский был зачислен прапорщиком в Преображенский полк. Документы свидетельствуют, что Бекович действительно воспитывался в семье Голицына вместе с молодыми князьями, женился на Марфе Голицыной — по отзывам современников, одной из красивейших женщин своего времени — и ездил по учебной части за границу и по дипломатической — в Кабарду. Есть описание внешности Бековича-Черкасского, довольно раннее: секретарь посла австрийского императора записал свои «…в чертах же черкеса — благородство и твердость духа, обличающие воина по происхождению».

Вот, собственно, и все, что известно об Александре Бековиче Черкасском до того момента, как царь Петр поручил ему выполнение дерзкого проекта.

На решение Петра сильно повлияли традиции европейской картографии. Он не знал про Аральское море потому, что Европа в то время была убеждена — Аму-Дарья впадает в Каспийское море, и на всех европейских картах, которыми, в основном, и пользовался Петр, устье этой великой азиатской реки было исключительно там.

В общем, герой наш получил предписание. Этот документ от 29 мая был обнаружен нами, — сообщает Княжецкая, — в одном из московских архивов, писанный рукой самого Петра…». Приводим его целиком, оно короткое:

«Указ капитану порутчику от лейб-гвардии господину князю Черкасскому 29 мая 1714 году:

1. Ехать ему в Астрахань, а прежде заехать в Казань и объявить губернатору о своем деле, дабы людей, судов и протчего, что к сему надлежит, ему дали, а именно: 1500 человек с надлежащими судами, провиантом и протчим, также на всякие дачи взять денег 5000 рублев.

2. Взять тех людей, ехать от Астрахани возле левого берегу до такого места, где просил хивинской посол, чтоб нам построить город.

3. А как на то место приедет, то проведывать о Дарье реке тамошными жителями тайно и с ними посланными, а потом и самому ехать возле того левого берега и до самой персицкой границы, а разглашать, будто то место неудобно к поселению и для того поехал искать кое удобнее.

4. Взять из Астрахани для сего пути морских нескольких человек и делать карту, как берегу морскому, так и рекам и пристанищам.

5. А когда, с помощию божиею найдет оную реку, то послать вверх проведать по оной, а на устье зделать крепость небольшую, ежели возможе от налету тамошних народов держана быть могла 4 или 6 стами. Буде же таким малым числом удержатца не может или время будет позно или иное какое препятие…

6. Провианту взять довольство для всякого случая, пушек железных 6 или 7, для того ежели построят шанец, чтоб в нем оставить.

7. О призыве горных народов прилагаетса при сем сенату указ, дабы в том учинили по вашему предложению».

Все, машина запущена. Александр Бекович-Черкасский, естественно, был не в таком ранге и не в тех чинах, чтобы вершить этот масштабный проект единолично. Поэтому «куратором» к нему приставили большого человека, президента Адмиралтейств-коллегий, адмирала Федора Апраксина, которому Бекович должен был докладывать обо всем важном. Ждать было больше нечего, и Александр Бекович отправился совершать подвиг. Царь очень доверял ему. И князь был предан, как может быть предан горец своему отцу.

Три раза отправлялся в дальнее путешествие князь Черкасский. Обследовал Каспийское море, составил его первую карту, нашел старое устье реки. И заложил не одну, а несколько крепостей.

18 апреля 1715 началась первая морская экспедиция, вышедшая в Каспийское море на 20 бригантинах. К началу августа корабли достигли Красноводского залива и остановились у Огуржинских о-вов. Затем дошли до Астрабадского залива и в октябре 1715 вернулась в Астрахань. Княжецкая в своей книге сообщает, что описание этой первой экспедиции основано на подлинных документах – донесениях Черкасского Петру I, Апраксину и кабинет-секретарю Макарову.

4 сентября 1716 началась вторая морская экспедиция целью которой стала закладка крепостей на Каспии. Заложил три укрепления на Каспии, в том числе у Гызылсу. Первой была заложена крепость на мысе Тюб-Караган, названная крепостью «Святого Петра». Затем экспедиция прошла на 120 км на юг, достигла залива названного «Александр-бай» в честь Черкасского. Здесь заложили крепость Александровскую. 20 октября 1716 прибыли к Красноводскому заливу и там «зачали крепость».

Летом 1717 началась трагически завершившаяся сухопутная экспедиция в Хиву. В эту последнюю, третью, экспедицию, за Каспий в Хиву, он отплыл из Астрахани, а с ним отряд солдат, купцы с товарами. Князя по Волге до моря провожали жена и дети. Они простились с путешественником в море и перешли на небольшую парусную барку, чтобы плыть назад, в Астрахань. Но не успели суда экспедиции скрыться за горизонтом, как шквальный ветер перевернул барку и вся семья Черкасского оказалась в разбушевавшейся Волге. Княгиня Марфа Борисовна с дочерями погибла, спасти удалось только мальчика. Трагическая весть догнала князя в Гурьеве, но он не прервал экспедицию.

Так тяжело начался этот удивительный по смелости поход. По безводным пескам двухтысячный отряд Черкасского брел к Хиве. Проводники из местных испугались трудностей и бежали, бросив экспедицию посреди обжигающих песков. Враждебные хивинцы дважды нападали на лагерь. По поручению русского царя Бекович предлагал ханам Хивы и Бухары взять на службу контингент русских войск, а также разрушить плотины в Хорезме для поворота Амударьи в русло Узбоя. На третий раз они заключили мир. Хивинский хан уговорил Черкасского разделить отряд, а самого заманил к себе в лагерь. Закончилось все печально: хитростью хана хивинского войско царского посланника было разбито и взято в плен, а сам он казнен у озера Порсу (Дашогузский велаят Туркменистана).

В живых остались немногие: туркмен Ходжа Нефес и братья Бековича – Сиюч и Ак-Мурза – их отпустили на родину. Они и поведали ужасающие подробности: «…вывели из палатки господина князя Черкасского и платье с него сняли, оставили в одной рубашке и стоячего рубили саблею и отсекли голову…» Голову Бековича хивинский хан отправил в дар бухарскому хану. От третьего и самого знаменитого путешествия Александра Бековича-Черкасского до нас дошел только рассказ о трагической гибели князя.

Из «Записки о поездках князя Александра Бековича-Черкасского к восточному берегу Каспийского моря и о сухопутной экспедиции его в Хиву». (Документ этот не датирован, но видно из содержания, написан позже описываемых в нем событий; датируется по времени события.)

Немногие из участвовавших в экспедиции оставались живыми, а еще меньшее число возвратилось в отечество. Замечательно, однако ж, что Ходжа Нефес, виновник похода, а также братья Бековича уцелели и были отпущены на родину.

Войска в трех крепостях, устроенных по берегу Каспийского моря, ослабленные болезнями и сильною смертностью, по получении известия о плачевной участи сухопутной экспедиции, поспешили удалиться в Астрахань морем, доколе к тому предстояла возможность. В Красноводской крепости полковник фон дер Виден должен был, однако ж, выдержать сильное нападение Туркменцев, которые в надежде добычи переменили дружбу свою к нам на ненависть. Попытка их была неудачна, и отряд Видена оставил крепость без большой потери, но по выходе в море два судна с четырьмястами человек погибли.Таким образом кончилась хивинская экспедиция, надолго сохранившаяся в памяти и оставившая по себе пословицу: «Пропал, как Бекович».

Заключение

По соображении вышеупомянутых обстоятельств нельзя не вынести следующего заключения:

1. Что поход чрез безводную и бескормную степь, на расстоянии 1350 верст, пройденных в два месяца без всяких промежуточных пунктов, где бы были сделаны запасы, даже с трехтысячным отрядом и артиллериею русскому войску возможен.

2. Что хивинцы с 24 тысячами свежих всадников не могли расстроить утомленное изнурительным походом войско в 10 раз их слабейшее и, наконец,

3. Что неудачная развязка похода была делом случая и крайней неосторожности князя Бековича

Генерал-лейтенант Шуберт
Начальник отделения полковник Фолтон-де-Верасон

Но неоценимую деятельность Князя Черкасского на благо большой страны забыли. Забыли даже его очень важный вклад в географическую науку. А от первой, тихой и благополучной экспедиции, осталась карта. Карта Каспия. Черкасского предали забвению на четверть тысячелетия, пока за дело не взялась Княжецкая. Большие знания, правильная система труда, тщательный анализ текстов старинных документов привели ее к важному историческому и географическому открытию Было найдено навеки потерянное. Найдена карта Черкасского среди карт, изученных знаменитым географом-энциклопедистом академиком Л. С. Бергом. Но разве можно не доверять такому авторитету? Но Екатерина Андреевна стала снова сверять уже проанализированные академиком карты. У нее был четко разработанный план. Следуя ему, она смогла сделать то, что не смогли сделать до нее другие исследователи.

Е.А.Княжецкая доказала, что именно горец Черкасский помог Петру Первому стать членом Французской академии.

С собранными известиями и рукописною картою Каспия возвратился Бекович в Россию и застал государя императора только в феврале 1716 года в Либаве, там и передал все. Потом Петр приехал в Париж, где пробыл полтора месяца. Он посетил французскую Академию наук. Русский царь показал карту французским географам, и они были поражены: в Европе не знали такой подробной карты Каспийского моря. Экспедиция Черкасского уточнила очертания Каспийского моря, впервые был нанесен на карту залив Карабогазгол, открыли устья Узбоя-Актама, установили, что Амударья впадает в Аральское, а не Каспийское море, впервые в истории дали правильное очертание Аральского моря, о существовании которого еще мало знали. В присутствии Петра I состоялось заседание, на котором парижские ученые приняли решение избрать русского царя членом Академии. Интерес французских ученых к научному обмену с Россией начался именно с рукописной карты Черкасского.

Но, как известно, нет пророков в своем отечестве. На родине карту Черкасского быстро забыли. Недруги погибшего князя уверили Петра, что съемку берегов Каспия экспедиция выполнила скверно. И карту отважного путешественника сменили другие планы.

…Благодаря десятилетнему труду Екатерины Андреевны Княжецкой мы теперь знаем, что восточный берег Каспия, из-за которого когда-то шел спор, изображен князем Александром Бековичем-Черкасским добросовестно и точно. Эта карта осталась в истории – вместе с именем ее составителя.

В октябре 1954 года Е.А. Княжецкая была избрана действительным членом Всесоюзного географического общества. Главной темой её исследовательских интересов стали русские географические открытия 18 века, в основном Петровской эпохи, картография этого периода.

…Известно, что перед началом движения в Хиву посланец Петра высадил некоторую часть казаков на Каспийском полуострове. От первопроходцев, сподвижников Петра Первого в России сохранился постамент «Роза ветров» на песчаном берегу у поселка Гызылсу, там братская могила, захоронение косточек русских аргонавтов, ушедших, как и те древние греки, в дальние страны за золотым руном. И вы б опечалились, навестив заброшенный памятник отважным казакам под лихими морскими ветрами. Нет уже шаров-глобусов с орлами на углах решеток, а одна из них заплатана ржавой кроватной спинкой. У знаменитой «розы ветров» из четырех букв, точно обозначающих стороны света, осталось только три, отпадет скоро и следующая. Если я не ошибаюсь, якорь или якоря здесь раньше были другие, литые. Надписи еле читаются: «Въ пустыне дикой Васъ, братья, мы нашли, и теплою молитвою Вашъ прахъ почли…», «Красноводский отрядъ сподвижникамъ Петра I». Цифр на датах осталось мало: «1719г.», «1872 г.», «…20…(«замазано», «19…(замазано)). Возможно, России не нужен памятник, она, действительно, хочет забыть его, отдать на волю стихиям? Но я опять спорила, и опять сама с собой, ведь это важная зарубина в туркменской истории, а значит в истории Евразии. Без памятника сотрется и память. Да, и последнее.

И еще, род Александра Черкасского не исчез. Бековичи-Черкасские дали миру немало славных имен.