Туркменский коневод об ужасах местной тюрьмы

Мерхат Шарипжанов, Анна Клевцова

Радио Азаттык (Казахстан)

Когда вооруженные охранники протащили Гельды Кяризова через ворота тюрьмы Овадан-Депе в туркменской пустыне недалеко от Ашгабата и сняли с его головы мешок, они сказали: «Только Бог может тебе сейчас помочь». В маленькой тюремной камере сокамерники сказали ему, что оттуда «еще никто не выходил живым». Гельды Кяризова приговорили к шести годам тюрьмы по обвинениям, которые он считает политически мотивированными. Однако Гельды Кяризову удалось выбраться оттуда живым. В 2007 году после смерти автократа Сапармурата Ниязова и прихода к власти преемника Гурбангулы Бердымухамедова его внезапно освободили.

Усиленные меры безопасности

Описывая свое пребывание в этой секретной тюрьме — самой жесткой из всех в бывших советских республиках, Гельды Кяризов назвал ее «ужасным» местом, где заключенные редко видят солнце и где их доводят голодом до отчаяния.

— Они не пытают заключенных электричеством и не срывают плоть с их тел раскаленными щипцами. Нет, им нет необходимости это делать. Людей там просто лишают еды и пытают голодом. Остается только кожа да кости. И они смотрят друг на друга, как обезьяны в зоопарке, — рассказывает Гельды Кяризов Азаттыку в телефонном интервью из Москвы, где он живет с тех пор, как уехал в сентябре из Туркменистана.

Овадан-Депе по-туркменски означает «живописный холм». Это название тюрьма получила благодаря своему расположению на редком подъеме в пустыне Каракумы в 50 километрах к северо-западу от Ашгабата. Название — жестокая ирония для ее узников, которых выпускают из камер только раз в неделю на семь минут, когда водят в отдельный блок для принятия душа и бритья.

— За эти семь минут, пока тебя ведут через коридор — проход в три на четыре метра с металлической решеткой наверху, вы можете увидеть небо. Иначе никто неба не видит. В камере окно закрыто очень толстой металлической решеткой и металлическими ставнями снаружи. Через него невозможно ничего увидеть. Нужно изогнуться, чтобы увидеть небо, — говорит Гельды Кяризов.

64-летний Гельды Кяризов стал жертвой причуд авторитарных лидеров Туркменистана. Во многом благодаря ему удалось вернуть к жизни известную ахалтекинскую породу лошадей после распада Советского Союза в 1991 году. Советская власть запретила частным лицам выращивать лошадей и иметь их в частной собственности, чтобы помешать частному фермерству и националистическим настроениям, а также позволила употреблять мясо этих лошадей в пищу, что идет вразрез с туркменскими традициями и менталитетом.

Роль Гельды Кяризова в возрождении ахалтекинцев сделала его своего рода национальным героем, и Сапармурат Ниязов назначил его главой министерства коневодства, которое позднее преобразовали в государственное коневодческое агентство. Гельды Кяризов возглавлял его до внезапного поворота в его жизни. 31 декабря 2002 года его арестовали по обвинению в злоупотреблении служебным положением и контрабанде. Гельды Кяризов называет обвинения безосновательными и политически мотивированными.

Гельды Кяризов попал под чистку, проведенную Сапармуратом Ниязовым после того, как власти заявили, что 25 ноября на президента планировалось покушение. Тогда было арестовано несколько десятков так называемых ноябристов, во главе с их предполагаемым лидером министром иностранных дел Борисом Шихмурадовым. Их отправили в тюрьму Овадан-Депе, построенную в том же году по приказу Ниязова для содержания политических активистов, оппозиционеров и предполагаемых исламистов.

Пытки голодом

Бориса Шихмурадова приговорили к пожизненному заключению. Считается, что он также содержался в Овадан-Депе, однако есть сообщения, что его довели до смерти пытками. Туркменские власти не сообщают о его местонахождении и никак не комментируют сообщения о его смерти.

Гельды Кяризова формально не обвинили в участии в заговоре, однако власти подозревали его в этом. Гельды Кяризов провел почти пять лет в разных изоляторах и тюрьмах, после чего в 2006 году его отправили в Овадан-Депе. Он говорит, что уровень безопасности в этой тюрьме его поразил. Рассказывает, что некоторые камеры закрывались металлическими дверями с надписью: «Открывать только в присутствии МВД, КГБ и Прокуратуры». Гельды Кяризов вместе с другими бывшими чиновниками содержался в «особом крыле», главный вход в которое проходит через вертикально открываемую дверь. Внутри каждая камера также закрыта одной вертикально открываемой дверью и второй, горизонтально открываемой дверью с окошком для еды. Гельды Кяризов говорит, что оно тоже было закрыто на замок и никто не мог его открыть.

Кяризов рассказывает, что там сразу же столкнулся со страшной проблемой — голодом. Его сокамерники были такими худыми, что выглядели «пугающими». Они рассказали ему, что за несколько месяцев до его прибытия известного политика Гедая Ахмедова — бывшего областного губернатора, которого Ниязов называл «Героем Туркменистана», — заморили голодом в этой самой камере.

Изо всех сил Гельды Кяризов старался избежать этой участи. Завтрак, обед и ужин состояли из тонкого куска хлеба и маленькой порции жидкой водянистой каши с кучей песка и маленьких камней. В обед узникам также подавали пластиковую чашку «супа» — простой кипяченой воды, иногда с несколькими кусками лука или картошки. Утром позволяли выпить по стакану слабого чая, а в обед и на ужин его заменяли кипяченым отваром верблюжьей колючки. По словам Гельды Кяризова, еду для заключенных делали из остатков еды для охранников — молодых туркменских призывников.

— За пять месяцев я похудел на почти 40 килограмм. Когда меня привезли в Овадан-Депе, я весил 96 килограмм, а когда меня освободили — 59 килограмм. Прошло всего пять месяцев, — представьте, что происходит с теми, кто находится там годами, — говорит Гельды Кяризов.

К счастью, ему не пришлось это узнать. Гурбангулы Бердымухамедов помиловал Гельды Кяризова через несколько недель после прихода к власти. С его приходом к власти изоляция Туркменистана несколько уменьшилась, однако он продолжает оставаться высоко репрессивной страной.

Рассказ Гельды Кяризова об Овадан-Депе подтверждают отчеты таких организаций, как Human Rights Watch, Amnesty International и Crude Accountability. Во многих отчетах описывается применение пыток в этой тюрьме.

«Не молчать»

Гельды Кяризов говорит, что освобождение спасло его жизнь. Однако ему не позволяли выехать из страны после того, как он отказался публично поблагодарить Гурбангулы Бердымухамедова в телевизионном выступлении. После освобождения Гельды Кяризов не мог найти работу в связи с «судимостью». Власти отобрали у него последних лошадей, о которых заботилась его жена Юлия Серебряник, и снесли его дом, утверждая, что он был построен незаконно.

В декабре 2014 года Гельды Кяризову не разрешили выехать из страны, несмотря на то что у него была виза в Россию и билеты в Москву. Однако в сентябре ему и его близким родственникам, в конце концов, разрешили по одному покинуть Туркменистан. Гельды Кяризов считает, что это произошло благодаря международному давлению.

Он не собирается возвращаться в Туркменистан и призывает людей, которые хотят изменений в стране, не молчать.

— Если они будут молчать, то ситуация никогда не изменится. Молчание идет на руку тиранам. Молчать — это плохо. Я говорю это не потому, что сейчас я свободен и потому осмелел. Нет. Я говорю это потому, что знаю, что тысячи людей всё еще сидят там в тюрьмах, — говорит Гельды Кяризов.

Источник: Радио Азаттык (Казахстан)