Скрытые конфликты России и Туркмении

Виталий Волков

Deutsche Welle

Бипатриды в Туркмении — не единственная проблема, осложняющая отношения Москвы и Ашхабада. Что поможет их улучшить?

Российские государственные СМИ редко уделяют внимание Туркмении и еще реже публикуют об этой республике критические материалы. Хотя отношения между Москвой и Ашхабадом далеко не безоблачные. Конфликт возник еще в 2003 году, после того как Сапармурат Ниязов в одностороннем порядке расторг соглашение с Россией о двойном гражданстве. Кремль тогда хотел, было, промолчать ввиду готовящейся эпохальной сделки по газу, однако сперва зарубежные, а затем и российские СМИ и вслед за ними российская Дума подняли шум.

Проблема бипатридов в Туркмении настигла Лаврова

Прошли пятнадцать лет, Ниязова давно нет, но проблема так называемых бипатридов в Туркмении, пройдя несколько этапов, так до конца и не решена. 7 декабря 2018 года в Милане она настигла главу российского МИД Сергея Лаврова. Его в ходе пресс-конференции спросили о положении российских граждан, получивших в Туркмении российское гражданство после 2003 года. Как стало известно из ответа Лаврова СМИ, туркменская сторона заверила МИД РФ, что решит имеющиеся вопросы, а Россия ожидает из Ашхабада конкретики в ближайшее время. А также что речь идет о небольшой группе лиц, не успевших «решить свои вопросы» до денонсации соглашения о двойном гражданстве.

Сотрудник Института стран СНГ в Москве Андрей Грозин в интервью DW так прокомментировал это известие: «Оснований сомневаться в высказывании главы МИД РФ, что идут переговоры, у меня нет. Но, видимо, настолько все засекречено, что вопрос, идут ли они вообще, возникает». По словам собеседника DW, России считает необходимым признание Ашхабадом в качестве лиц с туркменским и с российским гражданствами тех людей, у которых не решены вопросы с двойным гражданством, полученным после 2003 года — по примеру тех, кто получил его до 2003 года. Россия рассчитывает на такое логичное решение. «Тем более, что количество граждан, находящихся в «подвисшем» состоянии, не столь велико. Я не слышал оценок, где бы говорилось больше чем о нескольких тысячах. Хотя тут цифры лишь оценочные, потому что учет не ведется», — продолжает Андрей Грозин.

Зачем Ашхабаду проблема с российским паспортом?

Иначе смотрит на это глава «Туркменской инициативы по правам человека» (ТИПЧ) в Вене Фарид Тухбатуллин. «Около трех лет назад в Москве на конференции называлась цифра проживающих в Туркмении российских граждан — около двухсот тысяч. За достоверность этой цифры я, однако, не ручаюсь, а данных о том, сколько среди них лиц, получивших российский паспорт после 2003 года, вообще нет. Но все же думаю, что таких еще достаточно много», — считает он.

По его оценке, никаких признаков, что между Москвой и Ашхабадом идут по этой проблеме серьезные переговоры, нет. «Проблема обострилась в 2008 году, после принятия новой Конституции, которая запретила гражданам Туркмении иметь второе гражданство. Но прошло более десяти лет, как обе стороны заявляют, будто проблема решается, однако воз и ныне там. Вопрос мог бы стать предметом экономического и дипломатического торга, однако Россия сейчас вроде бы согласилась и так снова покупать туркменский газ. При этом вопрос о бипатридах, насколько я знаю, в такой связи не поднимался. Ашхабад предпочитает заниматься этой темой отдельно», — говорит правозащитник. Он объясняет эту позицию властей Туркмении желанием сохранить за собой один из главных инструментов выдавливания русскоязычного населения из страны.

Можно ли решить проблему бипатридов за счет импорта газа?

В свою очередь, Андрей Грозин исходит из того, что Ашхабад, чей бюджет сейчас испытывает колоссальные трудности, заинтересован в решении экономических проблем. «Видимо, с Москвой идет комплексная торговля. И составной частью переговоров может стать возобновление закупок туркменского газа», — полагает эксперт. Как раз прекращение «Газпромом» импорта газа из Туркмении в 2016 году — вторая проблема, отягощающая отношения двух государств.

Однако 28 ноября этого года в Ашхабаде побывал глава «Газпрома» Алексей Миллер. «После того визита обе стороны вроде бы заявили, что все движется к возобновлению импорта. С другой стороны, не были озвучены ценовые параметры. Российские эксперты, если не брать самых больших оптимистов, говорят о возможных закупках от одного до трех миллиардов кубометров туркменского газа в год. Это небольшие объемы, хотя для Туркмении в ее нынешнем положении возможность диверсифицировать продажу газа даже в таких объемах — уже большое подспорье на фоне того разочарования, которое в последние годы Ашхабад испытал от общения с китайскими партнерами. В Ашхабаде же рассчитывают, что им удастся вернуться с Россией к тем параметрам объема, которые были до 2016 года. Они сопоставимы с тем, сколько сейчас добывают «Газпром» и «Лукойл», например, в Узбекистане. А это порядка шести — восьми миллиардов», — рассуждает Андрей Грозин.

Москву беспокоит Кушка

Помимо «паспортов и газа» есть еще одна проблемная зона между Россией и Туркменией, и находится она на афгано-туркменской границе. В Москве считают, что Ашхабад мог бы в большей степени задействовать российских военных в противостоянии группировкам радикальных исламистов, формирующимся в афганском приграничье. Напомним, что в 2016 году министр обороны РФ предложил президенту Туркмении помощь в охране границы, но получил отказ. А в середине ноября этого года на совещании глав погранслужб стран СНГ в Киргизии обсуждалось значительное обострение ситуации на границе Туркмении в связи с провокациями и обстрелами с афганской территории. В ответ на это МИД Туркмении выступил с резким опровержением — никакого обострения нет.

Эта тема в Туркмении закрытая, получить о ней информацию очень непросто, говорит Фарид Тухбатуллин. Но, по его данным, жители Кушки и других мест возле афганской границы фактически на военном положении. В основном «беспокоят» с афганской стороны группы наркоторговцев, однако случаются стычки с радикальными исламистами, которые, вроде бы, вторгаться в Туркмению не собираются, но проводят время от времени разведку боем.

«Последняя информация о крупном боестолкновении поступала летом этого года. Были данные, что в ходе перестрелки погибли несколько десятков туркменских военнослужащих. Более мелкие стычки происходят регулярно», — рассказывает глава ТИПЧ. При этом, продолжает собеседник из Вены, Ашхабад не хочет сотрудничать по обеспечению безопасности ни с Россией, ни с ОДКБ, но иногда проводит консультации с представителями западной дипломатии. «Хотя ясно, что те в нынешних условиях особой помощи оказать не могут», — считает он.

Туркмения — Афганистан. Уравнение безопасности

«Допустить российских военных к охране границы — это прямой отход от нейтрального статуса для Ашхабада. Там опасаются, что уступка именно в вопросах безопасности приведет к тому, что абсолютная отстраненность Туркмении от региональных дел может остаться в прошлом. Стоит приоткрыть дверь, как в нее вставят ногу», — поясняет позицию туркменской стороны Андрей Грозин.

При этом, утверждает эксперт, «Туркмения в уравнении региональной безопасности де-факто остается непонятной величиной», которую толком никто просчитать не может. «Я думаю, что даже если бы в Мары стояли американские или немецкие военные, или китайские «товарищи», то такая ситуация была бы для Москвы хоть и неприятной, но более понятной. А сейчас вообще неясно, что и когда может произойти на границе, где нет перевалов, которые закрываются на зиму, и где собственно туркменские ресурсы по обеспечению безопасности очень ограничены. Это создает нервозную обстановку, хотя в ней нового ничего нет, за исключением фактора миграции боевиков из Сирии и Ирака на границу региона», — рассуждает Андрей Грозин.

«Но вытекающих из обеспокоенности Москвы маркеров, которые, например, показывали бы ее горячее стремление втянуть Туркмению в ОДКБ или в более тесное двустороннее партнерство в области безопасности, я не наблюдаю», — подчеркивает собеседник DW.