Визирь

Дж.Карагезова

Почти каждый день, читая новости на этом сайте, я сочувствую президенту моей родной страны: «Ах, как жаль, что рядом с тобой нет человека, который может дать умный совет!». Есть штат борзописцев, но как они помогут, если глаз поднять на него не смеют. А все дворцовые встречи похожи раболепством на придворные приемы в тронном зале султана, судя по старинным хроникам. И, даже, как в старину, руку, которая держит штурвал правления, кто-то норовит и норовит поцеловать. Придворные же поэты, тоже, как положено в те времена, воспевают правителя. Подобное восхваление необходимо и слишком озабоченному собственным величием правителю и чересчур трусливым подданным. И нет человека, который мог бы дать бывшему зубному врачу добрый деловой совет.

Такой человек был при сельджукских правителях. Я об одном из величайших визирей исламского мира, свершения которого оказали огромное влияние не только на его современников, но и на многие последующие поколения.

Визири имели огромное влияние в исламском мире. Зачастую они определяли политику государства, и их мнение имело огромный вес. Передано хадисами, Посланник Аллаха сказал: «Когда Аллах хочет добра правителю, то даёт ему правдивого визиря, который, если тот забудет, напомнит, а если вспомнит, то поможет…». А от того, каким будет правитель, во многом зависит, каким будет народ. А то, каким будет правитель, во многом зависит от визиря.

До самой смерти Алп Арслана служил у него визирем тот, кому определено имя Низам ал-Мульк – «Устроение Государства». За эти годы он много сделал для укрепления и развития государства. Неистовый Алп-Арслан, предчувствуя раннюю смерть, самолично просил своего визиря не оставлять без поддержки своего порывистого наследника. Тридцать лет при Сельджуках был визирь, купол законности и порядка. Ещё большее влияние Низам ал-Мульк приобрёл во времена правления Маликшаха.

Рассказывают, что первый его спор с султаном произошел из-за сокращения войска, чтобы сэкономить деньги. С утра до ночи разъяснял он молодому султану невыгодность этого дела: «Среди этих, кого увольняешь, нет ни писца, ни торговца, ни портного, — говорил он, — Нет ни одного из них, у которого кроме воинского умения было бы ремесло. Куда им деваться? Если они будут уволены, то кто гарантирует, что не выставят из себя кого-нибудь и не скажут: вот наш султан! И будут нам от них хлопоты, а пока справимся с ними, выйдет у нас денег во много раз больше, чем идет теперь на их содержание!».

Маликшах не прислушался к советам визиря, и семь тысяч вольных гуламов в конном строю прибыли из Рея к брату султана — мятежнику Текешу. Они забрали Мерв. И Нишапур бы они забрали, если бы молодой султан, испугавшись, не начал беспрекословно следовать указаниям Низам-ал-Мулька.

Маликшах звал его ата — отец, что означало крайнюю почтительность, остальные — Низам ал-Мульком. Никогда еще прозвище не являлось столь заслуженным. Всякий раз, когда к юному султану приближался знатный гость, он взглядом спрашивал своего визиря, как ему себя вести — радушно или сдержанно, доверчиво или настороженно, внимательно или рассеянно, и тот незаметно подавал ему знак.

Купол и опора царства, десница порядка – Ага, так туркмены называли между собой великого визира, который был родом из персов. Важен порядок в мире, и безразлично при этом происхождение руководителя этим порядком, так думали тогда правители-сельджуки.

Низам держал себя бесстрастно и никогда не выдавал своего настроя. Он вообще брал не горлом, а действовал как кукловод, заставляя других точными, рассчитанными действиями исполнять его желания. В этом-то и состояло его всесилие. Об его умении «ничего не сказать» ходили легенды. Нередко посетитель битый час проводил у него, так и не удостоившись никаких слов, кроме приветственных и прощальных. Да и являлись к нему не только затем, чтобы о чем-то договориться, очень часто только для того, чтобы подтвердить свою лояльность, развеять его подозрения, не дать ему забыть о себе.

Официальная резиденция Низам аль-Мулька и здания правительственных учреждений располагались по соседству. Три раза в день в честь великого визиря там исполнялись мелодии на флейтах. Однако, несмотря на всю важность учреждения, вход туда был открыт для всех, вплоть до самых скромных вдов. Охранялся лишь сам великий визирь.

Несмотря на высокий пост, Низам аль-Мульк никогда не чурался бедняков и нищих, и рядом с ним часто можно было увидеть нищего. Говорят, во время ужина  в одну из ночей рядом с ним сидел его брат, а с другой стороны – глава Хорасана,  рядом с которым  сидел нищий без руки.  Глава Хорасана сторонился безрукого бедняка. Тогда Низам аль-Мульк  посадил бедняка рядом с собой.

Благодаря его разумным советам в стране  строились новые города,  поднимались из руин разрушенные войной селения, прокладывались удобные дороги и оросительные каналы. В пяти главных центрах страны были основаны высшие школы, ставшие известными как низамийа. Он сам чертил их план, утвердил программу обучения, отобрал лучших преподавателей, каждому учащемуся выделил стипендию.

Отойдя от  дел визирь начал  писать книгу об управлении государством – «Сиасет-намэ». Трактат вышел в свет в  1091 году — в критические для жизни и политической карьеры Низам ал-Мулька годы.

Чтобы не рассеивались мысли, визирь писал по главе в день и, завершив книгу к началу поста, передал ее Султану.  В процессе работы над книгой Великий визирь приказал собрать к нему все книги об управлении в прошлом. В результате, благодаря его стараниям,  в  «Сияссет-намэ» была собрана многовековая мудрость многих правителей.  «Сияссет-намэ» — книга для государей и чиновников, она учит понимать и то, что на поверхности, и то, что  «скрыто в ножнах»; она учит не только тому, что нужно делать для пользы страны, но и как говорить при этом.

Имеющий власть отвечает не только за людей, но за растения и за животных. В книге рассказывается  о халифе Омаре, который обещал сыну явиться во сне в первые три дня после своей смерти. Однако сын увидел отца во сне только через двенадцать лет. На вопрос сына о  причине столь длительной задержки, сподвижник Пророка ответил: «В мое правление обветшал мост в окрестностях Багдада; одна овечка провалилась и сломала ногу. Двенадцать лет держал я за это ответ!».

Государство существует и при неверии, но не существует при беззаконии. Надлежит государю слезать с трона на то время, когда разбирается в суде на него жалоба. Судья без пристрастия определит, как положено по закону, и, коль оплошал государь, взыщет с него, как со всякого.

Подстегнутые безнаказанностью сановники стали дважды и трижды стричь к зиме уже стриженных овец. Потому были бесценны собранные в трактате советы для вразумления правителей среднего статуса. Визирь считал, что посылая человека править в какой — либо край, ни в коем случае нельзя позволить ему забывать, что этот край только на время отдается ему в пользование. Он не может передать свои права ни брату, ни сыну — ибо это не его личное  имущество и люди.

Государство — это контроль. На всякое дело есть в нем люди, которые проверяют, так ли оно исполняется. Как ни отбирай достойного из достойных, но все они при деньгах или власти. А сила этих вещей такова, что ломается хрупкий тростник целомудрия. Сколько ни меняй их, они быстро находят путь друг к другу и совместно получают прибыль. Для того и надобны особые люди, проверяющие ежегодно отчетность и ведущие тайное и явное дознание от лица султана.

Особо необходим контроль, считал визирь, и при собственном доме государя и в домах сановников, где сильна была сельджукская традиция управлять государством всем кланом. Впрочем, не исчезла эта традиция до сих пор.

Всякий живущий должен знать, что денно и нощно надзирает государь за порядком в своей державе. Опасение влияет на истину при мышлении. Когда плоть вздрагивает ежеминутно в ожидании палки, то дрожь передается мысли. Начало конца олицетворяется в людском страхе. Однако не вечен этот гнет. По правильным законам начнут тогда жить люди. Но счастье придет лишь в омытый кровью мир. Вот такую картину рисовал визирь.

В отдельную главу он выделил и замечания об исполнении приказов, отданных государем в опьянении. Отрубят кому-нибудь голову, а государь, пробудившись, забыл обо всем и зовет этого человека к себе. Так же с дарами, коими награждаются во время пира.

При Маликшахе власть султана простиралась от границ Китая до побережья Мраморного моря. Какую территорию туркмены имеют сейчас? Подсчитали, что несколько Франций или других европейских государств поместились бы. Тоже немало. А правитель такой большой земли все издает указы, от которых рождается только сочувствие к нему, например, недавно запретил женщинам на государственной службе красить ногти. М-да…

Нет рядом с правителем туркмен человека, который бы вовремя остановил от дурного, дал бы умный совет и знание.