Газопровод ТАПИ: туркменская карта в игре шейхов

Виталий Волков

Deutsche Welle

В апреле и в мае этого года президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов адресовал руководству Саудовской Аравии и Катара несколько предложений, касающихся стратегического международного проекта — Трансафганского газопровода (ТАПИ), по которому туркменский газ должен пойти в Афганистан, Пакистан и Индию.

2 мая СМИ сообщили, что во время поездки в Эр-Рияд туркменский лидер предложил королю Саудовской Аравии Салману бен Абдель Азизу Аль Сауду принять участие в строительстве ТАПИ и сотрудничать с Туркменией в области безопасности. А неделей раньше Гурбангулы Бердымухамедов, принимая в Ашхабаде катарского шейха и главу Олимпийского комитета этой страны Джауана бен Хамада Аль Тани, пригласил к участию в ТАПИ Катар. Эти предложения привлекли внимание наблюдателей.

ТАПИ нужен как воздух

В то время как Туркмения после торжественного открытия ТАПИ в декабре 2015 года действительно приступила к прокладке труб до афганской границы, в самом Афганистане, как утверждают многочисленные источники, нет никаких признаков подготовки к проведению подобных работ, а уровень безопасности в районах, где должен быть проложен газопровод, остается низким.

С другой стороны, отмечает эксперт Energy Delta Institute в Гронингене Андрей Тибольд, Туркмения имеет большие запасы газа, но не находит рынки сбыта. «Путь через Иран к открытому морю на рынок СПГ не интересен Тегерану. На пути через Каспий в Европу продвижения тоже нет. Много газа берет только Китай, но как импортер-монополист он диктует Ашхабаду жесткие ценовые условия. Поэтому Ашхабаду так важен ТАПИ, ради которого он готов искать любые источники финансирования», — говорит он.

ТАПИ или ИП

По словам Андрея Тибольда, важным фактором является Иран, с которого сейчас постепенно снимаются санкции Запада, что открывает перед ним новые возможности для поставок газа на азиатский рынок.

«Есть проект трубопровода Иран-Пакистан (ИП), в том числе и по нему голубое топливо можно пустить в Индию, которая в прошлом году вдвое увеличила свое потребление природного газа. Но для Индии главным поставщиком газа пока является Катар, который хочет защитить индийский рынок от Ирана. Теоретически в ТАПИ он может видеть способ такой защиты, если ТАПИ удастся построить раньше, чем ИП», — говорит собеседник DW. С другой стороны, стоимость производства природного газа в Туркмении выше, чем в Иране. «Поэтому с экономической точки зрения Туркмении и ТАПИ трудно конкурировать с проектом ИП. Для Пакистана, если говорить о чистой экономике, тоже иранский газ выгоднее, чем туркменский», — считает собеседник DW.

Если в предложениях Ашхабада Катар или Саудовскую Аравию что-то и заинтересует, то геополитическая составляющая, полагает он. «Для суннитских Катара и Саудовской Аравии Иран является главным идеологическим противником. На фоне того, что такой их союзник, как США сейчас оказался не столь надежным, они стараются вести геополитику самостоятельно. Энергетика — один из возможных механизмов воздействия на регион», — рассуждает Андрей Тибольд.

«Просто не подумал»

Лидер Республиканской партии Туркмении в изгнании Нурмухаммед Ханамов, живущий в Австрии, утверждает, что президент Туркмении в первую очередь просил у Саудовской Аравии и Катара именно кредит на ТАПИ. По оценке Ханамова, сомнительно просить деньги на проект у Катара, который заинтересован в поставках своего газа в Индию.

«Это примерно то же, что предложить России и Ирану совместно прокладывать трубопровод в Европу через Каспий. Что касается Саудовской Аравии, то, возможно, президент Туркмении просто не подумал, что его предложение несет риск обострения отношений с Ираном», — считает он.

По его опыту, Сапармурат Ниязов во время подобных визитов нередко такие решения принимал, не советуясь, спонтанно. А Гурбангулы Бердымухамедов старается вести себя по образу и подобию предшественника, говорит Ханамов. «Логика перед поездкой в Саудовскую Аравию у него была достаточно простая: финансовый вопрос строительства ТАПИ, на который он сделал ставку, не решен, так почему не попросить денег у богатых шейхов, которые любят охотиться и развлекаться в Туркмении? Попутно можно предложить им позаботиться о безопасности этого проекта, если уже они становятся партнерами. Ведь об их влиянии на группировки боевиков-исламистов, действующих в Афганистане на территории, где должен пройти ТАПИ, ему хорошо известно», — рассуждает он.

Ашхабад набирает очки?

Но совместные действия Саудовской Аравии и Туркмении в зоне влияния Ирана, могут сказаться отрицательно на отношениях с Тегераном.

«Иран, с которым у республики 1300 км общей границы, во многих вопросах безопасности может помогать Туркмении, а может начать ставить палки в колеса. Непродуманности такого шага со стороны туркменского президента можно только удивляться. О том, что это предложение не было подготовлено заранее, говорит то, что никаких известий о реакции Катара и Саудовской Аравии не поступает», — аргументирует оппозиционный политик.

«Возможно, в Ашхабаде считают, что таким образом они набирают очки как серьезные самостоятельные игроки. Но контракты по конкретным закупкам газа вокруг ТАПИ не подписаны, поэтому Туркмения берет на себя значительные риски. Экономические, поскольку строит за свой счет часть трубопровода, судьба которого не известна. И политические, поскольку она становится фигурой в геополитической игре между Катаром, Саудовской Аравией, Ираном, Пакистаном», — говорит Андрей Тибольд. Но Туркмения — особенная страна, где нынешняя энергополитика, возможно, является плодом размышлений только одного политика, подчеркивает эксперт Energy Delta Institute.

Истчоник: Deutsche Welle