Досье на детей

Аллан Алламов

Гундогар

Сколько было примеров, когда за проявленное инакомыслие или неосторожное высказывание одного члена семьи спецслужбы жестоко наказывали весь род провинившегося…

Пока печатные и электронные средства массовой информации Туркменистана в хоровом исполнении продолжают восторгаться очередной «отеческой заботой» президента, проявленной, на их взгляд, в закупке нетбуков для первоклашек, открытии мультимедийных школ и в повышении заработной платы учителям с 1 сентября, отделы народного образования в центре и на местах активно проводили прием документов на детей, которые 1 сентября впервые переступят порог школы. Надо сказать, работы у чиновников от образования этим летом было предостаточно — в связи с переходом на 12 летнее обучение, в первый класс пойдут не только семилетки, но и шестилетки, общее число которых, согласно отчету министра образования Туркменистана Г. Мамедовой на расширенном заседании Кабинета Министров 9 августа, составит в этом году 193,244 школьника.

Процедура сбора документов на первоклассников, по мнению работников велаятских управлений образования, усложняется каждый год. Года три назад родителям достаточно было представить медицинскую справку из поликлиники о состоянии здоровья ребенка. И все — ребенок мог идти в первый класс. Теперь одной этой справки, заверенной печатью и подписью главврача поликлиники, мало, к тому же ее не так-то просто получить. Медики поставили ультиматум, согласно которому один родитель первоклассника обязан пройти полную диспансеризацию в поликлинике. Другими словами, медики с приходом к власти Курбанкули Бердымухаммедовапереведенные на хозрасчет, поэтому стараются не упустить момент и выполнить установленный им план по «оказанию населению платных медицинских услуг». По словам родителей, прохождение диспансеризации отнимает, во-первых, много времени — надо совершить обход кабинетов всех профильных врачей, простоять в очередях, снять электрокардиограмму сердца, пройти флюрографию, сдать кровь на анализ, а затем снова прийти за их результатами, во-вторых, все эти обходы, проверки и анализы стоят немалых денег.

 — Те, кто располагает свободным временем и имеет выдержку, платят в кассу поликлиники деньги за услуги и идут на диспансеризацию, однако немало и таких, кто предпочитает найти в самой поликлинике того, кто «может уладить все проблемы», отдать ему 100 манатов и через пару часов или на следующий день забрать готовую справку для школы, — расскрывает некоторые секреты получения вожделенной медсправки жительница 6-го микрорайона Ашхабада Гулялек Атаджанова, которой, по ее собственному признанию, пришлось получать справку «экстерном».

По словам женщины, с прошлого года дополнительно к медсправке стали запрашивать еще справку (форма №03) с места жительства и заполненную анкету со сведениями о родителях, бабушках и дедушках, братьях и сестрах идущего в школу первоклассника. Гулялек говорит, что за справкой из домоуправления тоже приходится побегать, ее дают в том случае, если у квартиросъемщика нет задолжнностей по квартплате, коммунальным услугам, не числятся недоимки за перерасход электроэнергии и газа. Поэтому сперва надо со всеми и за все расчитаться, а потом в самом домоуправлении оплатить 3 маната за бланк справки с места жительства.

Мытарства с получением нужных справок из поликлиники и домоуправления по месту жительства хоть и раздражают родителей тягомотиной, формализмом и бюрократией, тем не менее, как ни странно, не вызывают у них лишних вопросов, типа «кому и зачем они нужны?». Все понимают и принимают обоснованность запроса школой этих документов. Но ни один взрослый, с кем мне в эти дни довелось беседовать по поводу отправки первоклассника в школу, не понимает, зачем школе знать родословную ребенка в трех поколениях?

Селим Байджанов (фамилия изменена по просьбе собеседника — Авт.) из Дашогуза показал эту самую анкету, которую ему велели заполнить и представить в школу вместе с другими документами на ребенка. Обычная бумага, восемь граф: порядковый номер, ФИО, степень родства, год и место рождения, место работы (учебы) и занимаемая должность, место жительства, привлекался ли к судебной ответственности. Но в некоторых регионах, в частности, в Ахалском велаяте, родителям выдавали анкету для заполнения, в которой есть и девятая графа, запрашивающая сведения о пребывании родственника ребенка за границей и с какой целью. Все виды анкет требуют указания номера домашнего и мобильного телефонов родителей ребенка. Естественно, 6-7 летние малыши сами не могут заполнить такую анкету и представить требуемые сведения о своих родителях, бабушках и дедушках, братьях и сестрах.

 — Конечно, мы сами заполняем эту анкету и нам приходится погружаться в сомнения по поводу последней графы, где речь идет об указании судимости близких родственников. Люди задаются вопросом: зачем школе знать о судимости отца или деда ребенка? Но ответа на него не находят. Как-то я спросил об этом у знакомого, который работает инспектором в системе Министерства образования. Он в ответ пожал плечами и многозначительно указал пальцем наверх — мол, оттуда приходит распоряжение. Что за инстанция скрывается за этим «оттуда» — я так и не понял, но догадываюсь», — сказал С. Байджанов.

Мой собеседник на все сто процентов убежден, что заполненная анкета о родословной малыша-первоклассника не нужна ни воспитательнице детского сада, ни самой школе, ни управлению образования, ни министерству. Он говорит, что собранные таким образом сведения в самом конце пополнят ту обширную базу данных на граждан, создаваемую спецслужбами Туркменистана на протяжении многих лет.

 — Со времен Туркменбаши идет все это. Досье собирают на каждого, кто идет на работу в госструктуры или поступает в госинститут. Тогда, помню, требовали указать всех предков вплоть до седьмого колена. Это было, что называется, «туши свет». Дело доходило до абсурда. От людей требовали указать, например, какую должность занимала прапрапрабабушка, когда она умерла и на каком погосте покоится ее прах. При Бердымухаммедове стало чуть легче, родословную чуток сократили, но все же сведения о близких родственниках сдают все, кто принимается на работу в госучреждения или на учебу в государственные вузы, — говорит С. Байджанов.

По мнению жителей, строже всех за заполнением анкеты следят чиновники в Ахалском велаяте и в Ашхабаде. Они связывыают это с близостью министерств и ведомств, дескать, откуда в любой момент могут нагрянуть с проверкой. Поэтому два года назад органы образования в центральном регионе заставили всех учащихся всех 350 школ Ахалского велаята и города Ашхабада представить сведения о себе, о своих прародителях и близких. А с прошлого года, как сказала воспитательница одного детского сада в г. Ашхабаде, анкету, именуемую в народе «маглумат», стали заполнять и на воспитанников старших групп детских дошкольных учреждений.

А ведь изначально все началось на волне роста национального самосознания в первые годы обретения Туркменистаном государственного суверенитета. Тогда с подачи Туркменбаши официальная пропаганда внушала населению, дескать, каждый гражданин независимого и нейтрального туркменского государства должен, как пять пальцев, знать свою родословную. Но после событий 25 ноября 2002 года, когда на президента Туркмении якобы была совершена попытка покушения, предоставление сведений о своих родителях, предках, братьях и сестрах стало обязательным для всех, за исключением базарных торговцев, таксистов-бомбил и других категорий граждан, находящихся на «вольных хлебах», то есть тех, кто не расписывается в ведомости по зарплате.

 — Люди испытывают двоякое чувство при заполнении графы о судимости, о пребывании родственников за границей, — рассказывает ашхабадка Гулялек Атаджанова. — Ведь сейчас трудно найти семью, в котором нет судимого человека. При Ниязове, когда героин и терьяк чуть ли не в открытую продавали в разных местах, каждый десятый взрослый житель страны оказался на скамье подсудимых, а потом и в тюрьме. Как быть? Если укажешь, что родственник привлекался к суду, то внутренний голос подсказывает: а не отразится ли такое «пятно» на судьбе твоего ребенка? А если скроешь факт судимости близкого человека, то охватывает тревога: а вдруг это выявится кем-то, и тогда за сокрытие сведений могут уже тебя самого привлечь к ответственности. Короче, пока заполняешь анкету, всякое переживешь в душе».

Однако женщина рада и тому, что сейчас произошло сокращение родословной с седьмого колена при Туркменбаши — до третьего колена при Бердымухаммедове. Сотрудник органов безопасности в отставке говорит, что произошло это не потому, что люди испытывали затруднения, указывая биографические сведения о своих давно ушедших в мир иной близких, а по настоянию руководства МНБ. По его словам, органы даже с раздутыми штатами физически не могли сверить данные давно умерших людей с тем, что указали их потомки в нынешней анкете.

 — В практике сбора информации и составления досье на граждан самое интересное это то, что органы госбезопасности как бы остаются невидимыми. Вся работа выполняется самими гражданами якобы на добровольной основе. Однако все прекрасно понимают, кому и для чего предназначена обширная база данных на гражданское население, — признается «комитетчик» в отставке.

По его словам, активную помощь в сборе досье на граждан оказывают отделы кадров госпредприятий и учреждений, работающие в тесном контакте с представителями службы госбезопасности. Например, по указанию из местного управления МНБ кадровики могут затребовать сведения не только при трудоустройстве человека, но и в период его работы или учебы. Регулярно приходится «освежать» свои ранее заполненные анкеты работникам государственных СМИ и учреждений культуры, всех государственных служб, военных и правоохранительных структур.

Ребенок-первоклассник может и не знать всю правду о том, что собранные сведения о нем аккумулируются и тщательно изучаются в недрах системы МНБ, а затем могут быть использованы в случае необходимости для организации тотального контроля над обществом, в целом, и каждым гражданином, в отдельности, но зато об этом знает все взрослое население Туркменистана. Те, кому доводилось заполнять «маглумат» на себя и на своих родственников, говорят, что ощущают себя заложниками тоталитарной системы контроля и всеобщего страха. Практика коллективного наказания всей семьи и всего рода, широко применявшаяся во времена Туркменбаши, и сегодня не утратила актуальности. Сколько было примеров, когда за проявленное инакомыслие или неосторожное высказывание одного члена семьи спецслужбы жестоко наказывали весь род провинившегося, оставляли без средств к существованию и сделав изгоями в глазах окружающих целые семьи вполне порядочных и уважаемых в народе людей. Кого-то увольняли с госслужбы, кого-то отчисляли из вуза, кого-то заносили в так называемый «черный список» невыездных граждан. И почти во всех случаях, по признанию отставного офицера спецслужб, наводку для применения коллективного наказания давала собственноручно заполненная анкета-«маглумат».

Конституция Туркменистана декларирует, что высшей ценностью общества и государства является человек. Однако проводимая спецслужбами и их пособниками неприкрытая масштабная кампания по сбору досье на граждан Туркменистана убеждает в обратном.

Источник: Гундогар