Ориентализм или тюркизм в изобразительном искусстве языкознании и политике

Агата Рухельманн для «Хроники Туркменистана»

Термин «ориентализм» или «тюркизм» используется с начала XIX века для обозначения жанра живописи, родившегося во Франции и ориентированного в основном на отображение восточных сюжетов. Он получил развитие в работах художников Великобритании и других европейских стран. Наиболее известны французские и британские ориенталисты, однако среди приверженцев восточной тематики была и значительная группа русских живописцев, называвших это направление тюркизмом. среди них — несколько будущих передвижников и «академистов». Жанр стал столь популярным, что его последователи появились в нескольких крупных художественных центрах России помимо Императорской Академии художеств. Работы ориенталистов объединяет скорее тематика, нежели география или стиль. Они отнюдь не представляют собой некую «школу». Тем не менее тематический анализ произведений этих мастеров должен быть дополнен стилистическим, поскольку творчество многих художников, черпавших вдохновение в Востоке, стало ответом на интеллектуальные, визуальные и политические вызовы эпохи. Благодаря своему необычайно долгому существованию русский ориентализм прошел через множество периодов, их можно анализировать с точки зрения географии, политики, тематики, стиля, идеологии, этнической и национальной принадлежности. Кроме того, многие русские художники занимались и другими видами искусства (живописью, театром, дизайном, архитектурой, фотографией, музыкой, литературой), что в свою очередь повлияло на их ориенталистские произведения.

На протяжении всего XIX столетия русский ориентализм сохранялся как положительное в целом отображение Востока. В искусствоведении этот термин остался свободным от оценочных коннотаций, несмотря на то, что произведения русских ориенталистов встречали как безоговорочное признание, так и крайнее неодобрение со стороны критиков. Иногда он назывался тюркизм.

Проследим развитие ориенталистского движения от самых его истоков, берущих начало в богатой событиями истории взаимоотношений с Востоком (обращает на себя внимание великолепный реализм Василия Смирнова и исторические аллегории Николая Шустова), до личного опыта службы на южных границах Российской империи Христиана Гейслера, Николая Каразина, Василия Поленова, Василия Верещагина, Ивана Казакова и Михаила Белаевского. Эти художники принимали участие в экспедициях и военных кампаниях, создавая визуальную летопись истории. Другие же — Павел Кузнецов, Сергей Светославский, Алексей Исупов — были очарованы восточной мифологией. Лучшие работы этих мастеров послужили увековечиванию Востока и вдохновили следующее поколение русских живописцев на постижение красот, опасностей, тайн и приключений на недавно завоеванных Россией территориях.Практически все работы связаны с туркистаном, хотя в них и есть архитектурные жемчужины Самарканда. Также мы остановимся и на авторах которые, связаны и с интересом к Востоку, — Петров-Водкин Кузьма, Мартирос Сарьян- последние связаны с эпохой становления туркестанского искусства под влиянием русского изобразительного и Западного искусства.

Художники XX века вновь обратились к Центральной Азии. Спустя столетие после своих предшественников Кузнецов, Светославский и другие мастера отправлялись в путешествия по Туркестану, развивая тем самым свое чувство цвета и внимание к этнографическим деталям. Александр Николаев (Усто-Мумин), Николай Карахан и Александр Волков обладали в этом отношении необыкновенными способностями. Именно гений Волкова дал возможность русскому зрителю встретиться лицом к лицу с новой Средней Азией. Волков и Карахан представили то, что можно было бы назвать социальной историей, а это новый взгляд на русский ориентализм. Творческий и сугубо личный интерес Николаева к Востоку заметно превышает все, что было характерно для ориенталистской школы XIX века. Изображая пришедшие в упадок цивилизации Туркестана, он связывает их с экономическими, культурными и политическими преобразованиями в его истории.

Как уже упоминалось, многие русские ориенталисты были сведущи в нескольких видах искусства. Это помогло представителям объединения «Мир искусства», получившим в 1913 году заказ от председателя правления Московско-Казанской железной дороги Николая фон Мекка спроектировать интерьеры Казанского вокзала в Москве, строившегося по проекту Алексея Щусева. Это был необычный и амбициозный проект. Диапазон интересов участников объединения был весьма широк — языки, литература, религия, философия, декоративно-прикладное искусство, — а восточную культуру они воспринимали чрезвычайно эклектично. В итоге Восток оказался представлен в самом центре православной столицы с наибольшей полнотой в росписях Евгения Лансере для интерьеров вокзального ресторана и конференц-зала. Над их завершением художник работал 20 лет. Это был первый проект, в котором почти все известные сведения о культуре новой Советской империи отобразились в настенной росписи. Именно этот гетерогенный материал позволяет получить наиболее полное представление о русском художественном Востоке.

Есть соблазн прийти к заключению, что русский ориентализм (как в политике, так и в искусстве) претерпел эволюцию от экзотического романтизма к преобладанию русского имперского взгляда на пути развития Востока, но к этому следует относиться как и к любому другому искушению. С одной стороны, связь России с Востоком скорее росла изнутри, из контактов с восточными народностями внутри Российской империи, чем была привнесена извне. С другой стороны, интерес России к Востоку развивался параллельно развитию внешней политики и отвечал национальным интересам, сами же пути развития восточной политики России были и остаются отнюдь не простыми.